Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Дробышевский cтр.№ 31

Cтраница 31

Уже в самом начале эоцена появилась новая линия приматов – омомисовые Omomyiformes. В отличие от адаписовых, они наловчились здорово прыгать и тем стали спасаться от новых быстрых хищников.

Archicebus achilles

Древнейший достоверный представитель омомисовых – Archicebus achilles – жил в Китае 54,8–55,8 млн л. н., он был всего 7 см длиной и весил 20–30 г. Его открытие сняло главную проблему тарзиоидной гипотезы. Дело в том, что известные до архицебуса омомисовые были слишком специализированными и чересчур долгопятоподобными: с огромными глазницами, мелкими остренькими зубками, сросшимися берцовыми костями, удлинёнными пяточными и ладьевидными костями. Таких в полноценную обезьяну уже не переделаешь. А архицебус – благо, от него сохранился практически целый скелет – идеальный Великий Предок: он и максимально древний в группе, и примитивнейший по строению, и не имеет никаких запредельных специализаций ни в черепе, ни в зубах, ни в лапках. Просто праздник какой-то! Одновременно архицебус идеально подходит и на роль предка всех более поздних омомисовых и долгопятов. Между прочим, часто архицебуса на картинках изображают как долгопята, но это неверно, ведь долгопяты – это уже совсем другой уровень развития и просто набор специализаций. Если бы омомисовые эволюционировали чуть быстрее и слишком рано приобрели весь комплекс, типичный для долгопятов, мы бы наверняка никогда не возникли.

Как вы там, потомки?

Омомисовых приматов известно великое множество, но все они на одно лицо. В некотором смысле ситуация с адаписовыми и омомисовыми – как с грызунами и зайцеобразными: среди адаписовых и грызунов великое разнообразие в форме, размерах и экологических вариантах и много подгрупп довольно высокого таксономического уровня, а среди омомисовых и зайцеобразных все похожи, а потому и таксономически однотипны. Примитивнейший род после архицебуса – Teilhardina из Китая, Европы и Северной Америки, а примитивнейший вид в нём – T. brandti; эти зверьки имели длинную мордочку, примитивнейшую зубную формулу с четырьмя премолярами и коготок на втором пальце стопы; размеры менялись от мышиных 28 г у T. asiatica и T. magnoliana до крысиных 190 г у T. gingerichi. В принципе, тейярдины, как и синхронный архицебус, тоже годятся на роль Великих Предков, хотя выглядят они чуть более специализированно. Самые известные и сохранные омомисовые – европейские Necrolemur и североамериканские Tetonius; у тех и других морда укоротилась, а передние резцы увеличились. Возможно, ещё немного, и омомисовые вступили бы на скользкую дорожку гипертрофии резцов, как многие другие звери от многобугорчатых и грызунов до ископаемых шерстокрылов и плезиадаписовых, но на границе эоцена и олигоцена все они вымерли.

Времена менялись, климат холодал, леса редели, хищники заедали, конкуренты догоняли, проблемы одолевали и требовали новых решений. Вымирание было плохим решением, а потому некоторые пытались приспособиться. Некоторые делали это альтернативными путями, свидетельством чему Nosmips aenigmaticus из позднего эоцена египетского Файюма: этот примат не может быть уверенно причислен ни к одной хорошо известной группе.

Прогресс, как водится, зарождался в скромности. Один из наидревнейших кандидатов на звание первой человекоподобной обезьяны, как ни странно, обнаружен в Индии, которая в то время была островом: Anthrasimias gujaratensis с древностью 53–55 млн л. н. известен всего по нескольким зубам, судя по коим, имел размер всего около 75 г. Возможно, родственен или даже идентичен ему и Marcgodinotius indicus из тех же слоёв, хотя некоторые палеоприматологи относят его к подсемейству Asiadapinae семейства Notharctidae адаписовых полуобезьян. Если принять человекоподобность антрасимиаса, можно предположить, что именно островная изоляция позволила выйти ему на новый уровень, ведь часто островные эндемики оказываются очень странными и нестандартными. С другой стороны, островные формы чаще оказываются неконкурентоспособными при столкновении с материковыми, а потому заматеревшими в усиленной конкуренции существами.