Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 63

Прежде чем сняться с якоря, португальцы, однако завладели мавританскими пушками, чьи жерла угрожали им с расположенного неподалеку острова Сира, или Сираха, подожгли все стоявшие в порту аденские корабли и спустя два дня вошли в Баб-эль-Мандебский пролив.

Это был один из величайших моментов в жизни Албукерки, повелевшего поднять флаги на мачтах, салютовать из всех орудий и вознести хвалу Господу Богу, позволившему, в Своей неизреченной милости, португальскому стягу развеваться над морем, чьи волны еще не довелось бороздить килю ни одного корабля христианской державы Европы.

Однако нужно было обладать не просто мужеством, но прямо-таки безрассудной отвагой, чтобы осмелиться, с бочками, в которых не осталось ни капли пресной воды, и почти без провианта, решиться плыть по неведомому морю, ограниченному справа и слева двумя пустынями. Проплывая мимо острова Перим (Барым), или Маюн (Миун), на котором проживали кормчие, водившие корабли по Красному морю, дом Афонсу взял в плен одного из них и приказал ему привести португальскую эскадру в место, где можно было найти питьевую воду.

Постоянно выбрасывая лот и записывая измеренную глубину, корабли днем осторожно продолжали свой путь вдоль побережья Йемена. Ночью же они после наступления темноты, не видя портовых огней, бросали якорь. Но несмотря на все меры предосторожности „Санта Мария да Серра“ все-таки села на мель.

„Лот показал отметку восемь, через минуту — четыре с половиной, и внезапно днище корабля трижды ударилось обо что-то твердое. Мы быстро бросили якорь и убрали все паруса, после чего корабль медленно развернулся и снова оказался на глубине пять с половиной“.

Тогда кормчий спустился в катер „Святой Марии“ и определил путем неоднократного выбрасывания лота безопасный по глубине канал среди песчаных отмелей. С других кораблей эскадры были спущены шлюпки, взявшие свои корабли на буксир и вытащившие их из мелководья. Губернатор же дал торжественный обет построить в Гоа часовню Небесной Заступнице своего флагманского корабля — Пресвятой Богородице Приснодеве Марии, Звезде Морей (Стелла Марис), как ее именуют римо-католики.

Наконец португальцы добрались до острова Камарам ^[92], где действительно имелись источники хорошей питьевой воды. Кроме них, плоскому, пустынному острову, расположенному в непосредственной близости к еще более пустынному аравийскому побережью, порадовать взоры „земли разведчиков“ было особенно нечем, разве что рощицей финиковых пальм, болотцем с причудливыми мангровыми зарослями и сухой желтоватой травой.

Впрочем, с точки зрения навигации, Камарам играл немаловажную роль, ибо там мореплаватели нашли не только хорошую питьевую воду, но и мясо, коз и верблюдов.

Едва успела португальская эскадра запастись всем этим на дальнейшую дорогу, как утих восточный ветер, к величайшей досаде Албукерки. Ибо пришедшие ему на смену западные ветры не позволили бы Индийской Армаде добраться ни до Джидды, ни, тем более — Суэца.

„Мы действительно не сможем в этом году плыть дальше?“ — поинтересовался он у кормчего. Араб, пожав плечами, высказал предположение, что, возможно, дальше в открытом море, веет более благоприятный ветер. Но высланная вперед, дошедшая до середины моря, каравелла возвратилась без каких бы то ни было утешительных вестей на этот счет.

Однако, вопреки ожиданиям, на четвертую ночь ветер сменил направление, и, как только рассвело, эскадра возобновила свой путь. Обветренные, загорелые до цвета бронзы, лица офицеров и матросов были отмечены печатью недовольства. Их совсем не радовала перспектива углубляться все дальше и дальше в это коварное море с его предательскими мелями, песчаными косами, банками и выжженными солнцем берегами. А ветер? Совсем недолго он надувал им паруса, затем переменился и стал дуть снова в прежнем направлении…Просто каналья, а не ветер!

Три недели простояли корабли генерал-капитана на якоре, после чего вернулись на Камарам. Когда команды пополняли на пустынном острове свои запасы питьевой воды, безлунной ночью, на небе воссиял образованный девятью звездами крест, медленно пересек небесный свод и, наконец, остановился над предполагаемой страной „царя-попа Ивана“. „Это созвездие было видно очень ясно, оно испускало яркое сияние“ — писал генерал-капитан. „Сзади к нему приблизилась туча, которая, однако, разделилась на две половины, не коснувшись креста и не затемнив его света. Наши люди молитвенно преклонили колена, иные благочестиво молились со слезами на глазах“. Албукерки объяснил им, что сей небесный крест указует им путь: коль скоро они не смогли добраться до Джидды, то теперь должны найти дорогу в Эфиопию». Услышав это толкование небесного знамения, благочестивые португальцы, хотя и не утратили ни в коей мере свое благочестие, похоже, не проявили склонности безоговорочно поверить объяснению его появления, данному домом Афонсу. Поскольку же и кормчие усомнились в способности небесного креста уберечь их от мелей, в случае попыток кораблей эскадры достичь по водам неведомого моря побережья Эфиопии, губернатор Индии вынужден был отказаться от своего плана. И уже другому португальцу — дому Криштувану да Гаме, сыну Вашку да Гамы — было суждено прийти с португальской эскадрой на помощь эфиопским христианам в борьбе с воинственными мусульманами.

О пребывании Индийской Армады на Камараме, закончившемся лишь 15 июля Албукерки пишет: «Все каравеллы были отремонтированы, а самые прохудившиеся — вытащены на берег. Заботиться о пропитании было нетрудно. Мы изготовили рыболовные сети, питались пойманной в море рыбой и верблюдами, сбежавшими от своих хозяев. Кроме того нам удалось перехватить несколько мавританских кораблей, груженных провиантом для Джидды и Мекки. В обмен на взятых нами пленных, туземцы доставляли нам коз, коров, кур и разного рода плоды, как-то: персики, квитовые яблоки (айву — В.А.), гранатовые яблоки, финики и смоквы (инжир — В.А.)».

Но эта сытая и даже сладкая жизнь на острове продлилась — увы! — недолго. Как только по округе разнеслась весть о появлении на острове португальцев, «в море не стало видно ни барки, ни лодки. Не появлялись даже птицы в небе — такой страх охватил опустевшее Красное море!»

Если вопрос питания был все же кое-как решен, пусть даже временно, то островной климат оказался прямо-таки убийственным. Странная, неведомая болезнь унесла жизни пятисот португальцев из тысячи семисот. «После двух-трех приступов, сопровождавшихся сильным жаром и болью в груди» — пишет хронист Гашпар Корреа — «они умирали, словно от нанесенного им смертельного удара, некоторые — стоя или сидя, в том положении, в котором их застала смерть».

Поэтому уцелевшие португальцы были неприятно поражены отданным в один «прекрасный» день генерал-капитаном имевшимся в составе эскадры каменщикам приказом, исследовать породы острова на предмет производства извести. «Он и здесь вздумал строить форт!» — мрачно, с обреченным видом перешептывались подчиненные дома Афонсу.