Лицо в зеркале - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 97

Если бы отказала городская система электроснабжения, не помогли бы генераторы и аккумуляторы, в доме хватало аварийных электрических фонарей. Лично Фрик полагал, что отказ трех вышеупомянутых систем мог произойти лишь в случае вторжения на Землю инопланетян с магнитодинамическим оружием.

Согласно миссис Макби, в доме в боевой готовности находилось 214 аварийных электрических фонариков, из чего следовало, что безопасность обитателей Палаццо Роспо не обеспечивалась бы в должной мере, если бы фонариков было 213 или 215.

Эти маленькие, но мощные фонарики с аккумуляторными батареями находились в самых различных помещениях особняка. Воткнутые в розетки, расположенные в плинтусах, аварийные фонарики постоянно подзаряжались и автоматически включались в тот самый момент, когда отсекалось электричество. Их света вполне хватило бы для того, чтобы обитатели особняка могли благополучно выйти на территорию поместья в самые темные часы самой темной ночи. Выдернутые из розетки, они функционировали как обычные ручные фонари.

Крышка розетки и корпус аварийного фонарика по цвету соответствовали плинтусу: были бежевыми, красного дерева, черными… С тем чтобы оставаться незаметными, когда все остальные системы работали в расчетном режиме. И действительно, живя в их компании изо дня в день, обитатели Палаццо Роспо вскоре переставали их замечать.

И никто, за исключением миссис Макби, не заметил бы, что 12 из 214 аварийных фонариков покинули

привычные места. Но миссис Макби уехала в Санта-Барбару и намеревалась возвратиться лишь в четверг утром.

Тем не менее Фрик выдергивал аварийные фонарики из розеток только в самых дальних и наименее посещаемых комнатах, где их пропажа не могла вызвать расследования. Они требовались ему на период пребывания в глубоком и тайном убежище.

Фонарики он складывал в корзинку для пикника. Емкость привлекла его крышкой на петлях. При закрытой крышке никто не смог бы увидеть, что лежит в корзинке, если бы он случайно столкнулся с кем-нибудь из работников поместья.

На вопрос, что в корзинке, он намеревался солгать: «Сандвичи». А потом рассказать байку о том, что решил стать лагерем под накрытым тентом столом в бильярдной, изображая индейца, живущего, скажем, в 1880 году.

Идея изображать индейца в бильярдной была, само собой, на редкость глупой. Но большинство взрослых не сомневалось в том, что десятилетние дети, растущие без родительской опеки, глупы и, конечно же, творят всякие глупости, так что ему наверняка бы поверили, более того, еще бы и пожалели.

Лучше, чтобы люди тебя жалели, чем думали, что ты такой же безумец, как двухголовый кот Барбары Стрейзанд [67] .

Это выражение он почерпнул из лексикона Призрачного отца. Когда тот думал, что человек не в своем уме, то говорил: «Он такой же безумец, как двухголовый кот Барбары Стрейзанд».

Многие годы тому назад Призрачный отец подписал контракт на съемку в фильме, который ставила Барбара Стрейзанд. Но что-то пошло не так, и в результате он отказался от участия в проекте.

Никто и никогда не слышал от него плохого слова в адрес Барбары. Но сие не означало, что они дружили и стремились к приключениям в компании друг друга, как маленькие животные в сказке «Ветер в ивах».

В индустрии развлечений все притворялись друзьями всех, даже если и ненавидели кого-то черной ненавистью. Они улыбались, целовались, обнимались, похлопывали друг друга по спине, так убедительно хвалили коллег, что и сам Шерлок Холмс не догадался бы, кто и кого хотел убить.

Согласно Призрачному отцу, никто в индустрии развлечений не решался сказать правду о ком-либо, потому что все знали: каждый готов на такую кровавую вендетту, какая и не снилась самому отъявленному мафиози.

У Барбары Стрейзанд не было двухголового кота. Речь шла, по словам Призрачного отца, всего лишь о метафоре, касающейся какого-то персонажа или эпизода сценария, который она захотела добавить в свой фильм после того, как Призрачный отец согласился играть в фильме. То есть в сценарии, на котором стояла его подпись, никакого двухголового кота не было.

В то утро, в коридоре у кухни, когда Фрик едва не рассказал мистеру Трумэну о мужчине в зеркале, Молохе и всем остальном, он чуть не переступил черту, за которой его воспринимали бы не иначе, как двухголовым котом Барбары Стрейзанд.

Его мать однажды сидела в психушке.

Они подумают: «Какая мать, такой и сын».

Его мать выпустили через десять дней.

Если бы Фрик начал говорить о мужчине в зеркале, его бы вообще оттуда не выпустили. Ни через десять дней, ни через десять лет.

Более того, окажись он в психушке, Молох бы точно знал, где его найти.

Вот он и тащил корзинку для пикника, собирая фонарики на лестнице черного хода, в дальних концах коридоров, в чайной комнате, в комнате медитации, твердя про себя: «Сандвичи, сандвичи». Боялся, что в конце концов, столкнувшись с кем-нибудь из горничных или слуг, впадет в ступор и забудет, какую собирался сказать ложь.

По натуре он не был хорошим лгуном. Обычно ему не приходилось лгать, чтобы сойти за нормального. Но вот настал день, когда ложь требовалась ему, чтобы выжить, и неумение лгать могло обернуться смертью.

— Сандвичи, сандвичи.

Да уж, лгуном он был отвратительным.

И сражаться ему предстояло в одиночку. Даже с этим невесть откуда взявшимся ангелом-хранителем сражаться ему предстояло в одиночку.

Всякий раз, проходя мимо окна, он напоминал себе, что дождливый день быстро катится к вечеру, а Молох, скорее всего, тогда и придет.

Невысокий для своего возраста, худенький для своего возраста, не умеющий хорошо лгать, одинокий… Все складывалось против него.

— Пандвичи, — бормотал он себе под нос. — Всего лишь пандвичи с маслом из водорослей и морскими орешками.

Пальмы, всякие и разные, высокие и не очень, с раскидистыми и уходящими вверх кронами, гнуло ветром, как в фильме «Ки-Ларго». Автобусы, легковушки, грузовики, внедорожники запрудили улицы, щетки едва справлялись с потоками воды, боковые стекла запотевали, клаксоны гудели, тормоза визжали, автомобили пытались продвинуться хоть на фут дальше, стояли, рывком бросались вперед, снова останавливались, водители исходили злобой, совсем как в начальном эпизоде фильма «Падая вниз», только без летней жары и Майкла Дугласа, хотя Этан полагал, что, окажись Майкл Дуглас в такой вот передряге, злился бы точно так же, как и его герой. Перед книжным магазином, под навесом, стояла группа подростков, с торчащими во все стороны волосами, с проколотыми бровями, носами, языками, то ли панк-рокеров, то ли просто панков, один из них, в котелке, напомнил Этану персонажа из «Заводного апельсина». По тротуару прошли несколько школьниц, красоток, наслаждающихся каникулами, без зонтов, с прилипшими к лицу волосами, каждая словно изображала Холл и Голайтли в римейке «Завтрак у „Тиффани“, который снимался за три тысячи миль от исходной съемочной площадки, на диком берегу океана. Непогода превратила середину дня в сумерки, словно режиссер, снимающий ночную сцену вечером. Светились витрины магазинов, вывески, разноцветные китайские фонарики, которые придавали улицам праздничный вид, фары и задние огни автомобилей. Сполохи света падали на мокрые тротуары, отражались от витрин и стеклянных стен, превращали в ртутные пары клубы автомобильных выхлопов. Такие же кадры Этан видел и в фильме „Бегущий по лезвию ножа“.