– Тань, мы не можем бороться с этим миром, а значит, должны максимально подстроиться под него, и получить лучшее, что можем иметь, - ответил Костя.
– Я согласна с тобой, Костя, только прошу тебя, давай делать все аккуратно, - борясь со злобой на него, ответила Фелисия, и попыталась улыбнуться. – Прошу, не называй меня Таней.
– Хорошо, но я не могу отказать себе в этом удовольствии, когда мы наедине, - он присел рядом на подножку кареты, и закинул было руку, пытаясь приобнять ее за плечо, но Фелисия отскочила как ошпаренная:
– Мы не в Москве, и не в двадцать первом веке. Здесь мой маршал, мои стражи и моя служанка. Честь леди – самое дорогое, что может иметь женщина в этом мире, Костя, - прошипела она, стараясь не разозлиться и не наговорить ему лишнего.
– Прости, я этого не учел, - Костя явно не сожалел ни о чем, и ему нравилось, когда девушка зависима от его поступков.
Когда до места назначения оставались сутки пути, дорога стала людной – направление к замку Ботвелл сейчас было самым обитаемым. Король был там, военные действия, что планировались с особым остервенением из-за Стерлингского моста, были уже не шуточными.
Лорды Шотландии, что не присягнули Эдуарду Первому, были либо повешены, либо дожидались этой участи в тюрьмах Англии. Те же, что испугались за себя и свои земли, признали Эдуарда своим сюзереном, и сейчас дожидались подарка от нового короля – он обещал им земли в Англии, где на самом деле, каждый клочок земли уже был поделен. Междоусобицы между Английскими лордами сошли на нет, когда те поняли, что у них появились новые враги – лорды Шотландии.
Шаткое положение и тех, и других привело к панике и непониманию своего будущего. А простой люд, которому было, на самом деле, плевать, кто «пьет их кровь», и вовсе не заметил перемен в жизни – плохо было всегда.
Фелисия помнила одно – в начале четырнадцатого века Англию, как и Шотландию ждет Великий голод. Король тратил слишком много на завоевание Шотландии – не жале ни золота, ни людей. Двор короля Англии не почувствует этого, а его вассалы, не говоря о простом народе, несколько лет будут выходить из этого пике.
Айзек был предупрежден, и даже если Фелисия не вернется, а Флоренсе придется выйти замуж, Айзек не оставит замок прозябать. Если новый граф окажется дураком, Флоренса просто будет вести двойную игру. Естественно, если у нее хватит сил и ума. На это Фелисия надеялась больше всего.
Еще ее беспокоило то, что в самом начале пути показалось лишь игрой воображения – время от времени она замечала движение в лесу – кто-то параллельно с ними двигался по тому же маршруту, что и они. Ночью, когда все спали возле костров, Она поднимала подушки выше, и сидела так, прижавшись к стене кареты, и рассматривая темный лес. Лошади не фыркали, значит, это не могли быть звери. Странно, что ни маршал, ни второй гонец этого не замечали – за ними кто-то шел.
– Вы в Ботвелл? – выкрикнул встреченный наездник, что выглядел, как и второй гонец, что ехал с Костей.
– Да, сколько нам еще пути? – спросил в ответ Костя.
– Если не останавливаться на ночь, до рассвета будете на месте, - ответил тот, после того, как обвел взглядом карету и небольшой отряд стражей, что ехали за ней.
– Как дела в Ботвелле? – аккуратно спросил Костя, судя по выражению лица, переживал, имеет ли место вот такой вопрос при встрече гонцов. Фелисия внимательно наблюдала за разговором мужчин из-за занавески в карете. Она отметила, что ее бывший возлюбленный прекрасно освоил английский, вернее, ту его форму, что присуща данному времени.
– Все настолько возбуждены новостями, что в замке яблоку негде упасть – прибывают лорды и судьи. Уоллеса арестовали, и сейчас везут в замок. Король с нетерпением ждет момента, когда сломит этого деревенского вояку, - гордо заявил гонец, быстро поклонился в ответ поклонившимся Косте и его спутнику, и заторопился дальше.
Фелисия не мигая смотрела на Тину. Та, похоже, тоже поняла, о чем идет речь, и сейчас сжимала и разжимала кулаки.
– Возможно, это не правда, - прошептала Фелисия, чуть наклонившись вперед.
– Надеюсь, лорд - ваш отец, не был вместе с ним, - коротко и очень тихо ответила Тина.
– Я тоже надеюсь на это, - ответила Фелисия, но в душе сейчас черти разжигали еще один костер – она вспоминала глаза человека, с которым ее свела судьба. Сейчас она
– Мы должны прибыть раньше, чем доставят Уоллеса, - услышала Фелисия слова Кости. – У меня есть много слов для короля, - похоже, говорил он с Эдвардом. Девушка выглянула из кареты, чтобы посмотреть на Костю.
– Трогаемся. Перекусим в дороге, маршал, скажите своим людям, чтобы передали в карету еду для леди, - коротко приказал он. Фелисия посмотрела на Эдварда, и отметила, что тому явно не понравилось это.
– Он должен был согласовать это с вами, потому что он никто иной, как ваш сопровождающий. Только вы можете решить, с какой скоростью ехать и где вам обедать, леди, - шепотом подсказала Тина.
– Я тоже хочу как можно быстрее сейчас попасть в Ботвелл, Тина, поэтому, я не стану спорить с ним. От нас ало чего зависит, но, думаю, даже случайно пролетевшая бабочка, чуть всколыхнувшая воздух, может изменить ход истории, так что, не все еще потеряно, - ответила Фелисия, думая о том, что на этот раз прыжок в колодец явно не получится.
Помогало то, что она знала эту часть истории – о, что касалось непосредственно Уоллеса. Его должны были судить и четвертовать в Англии после того, как он откажется присягнуть королю, после того, как не согласится признать его власть. Что-то уже поменялось – король в Шотландии, и Уоллеса везут именно туда. Что же поменялось, и как это повлияет на их жизнь? – думала Фелисия, жестко подпрыгивая в карете. Толстые шерстяные матрацы не справлялись. Пора показать им как выглядят рессоры, - подумала она и улыбнулась.
На этот раз она въезжала в замок не со связанными руками, но ситуация только внешне казалась выигрышной. Теперь у нее был сильный враг, и если Его Величество просто недоумевал от поведения Фелисиии, удивлялся тому, как две слабых и глупых женщины смогли поднять такое огромное графство за такой короткий период, то Костя был осведомлен лучше, и знал откуда растут ноги у таких вот глобальных перемен.
Ворота открыли сразу, и карета, под перестук колес по брусчатке, вкатилась во двор. Фелисия натянула на лицо «высокородную патину», как окрестила она это безучастное выражение лица еще в самом начале освоения графства. Дверцу открыл слуга – англичанин. Костя в этот момент шептался с одним их солдат охраны. Эдвард со своими людьми не отходили от кареты ни на шаг, но и не спешивались. Тина нервничала, и Фелисия улыбнулась ей: