Протоколы советских мудрецов - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Климов cтр.№ 44

Согласно нотариальному акту главного нотариуса города Сантьяго от 12.09.1973, сразу после военного переворота, в шкафах социалиста Альенде было найдено:

120 пар ботинок, 1.862 штуки нижней одежды, 168 костюмов (из лучших английских тканей), 625 спортивных курток, 625 рубашек, 1.630 галстуков, 29 шляп, 34 пальто и так далее.

Затем, перечисляются персидские ковры, серебряная посуда и много ценных произведений искусства. В подвалах обнаружено более 5.000 бутылок самых изысканных спиртных напитков.

Нотариус установил большое количество коммунистической литературы – от полного собрания сочинений Ленина и до «Справочника партизана».

Кроме того, была найдена обширная коллекция порнографических материалов и неких специальных приспособлений, которыми пользуются сексуальные извращенцы, обычно типа СМ, то есть, садо-мазохисты, каковые приспособления довольно трудно описать в печати, так как это вещи непечатные».

Как говорится, комментарии – излишни. Кстати, фашист Гитлер застрелился, выстрелив себе в рот, и антифашист Альенде тоже застрелился в рот. Марксистское единство и борьба противоположностей.

А фрейдисты уверяют, что это фаллический символ. Вот вам корни чистого марксизма. Мы из вас здесь таких чистеньких марксистов сделаем, что и сами себя не узнаете.

Генерал-профессор новой советской инквизиции Соломон Абрамович Коган собрал свои записки и тяжело вздохнул:

– Вот я тут из кожи вон лезу, спасая евреев от антисемитизма. А они всё равно будут твердить, что я сам антисемит… Ох, трудно быть у евреев вторым мессией…

Плевелы – сыны лукавого: враг, посеявший их, есть дьявол.

Матф. 13:38-39.

Генерал-профессор Борис Руднев читал лекции по теории литературы.

– Товарищи, перед революцией, в русской литературе были очень сильны всякие декадентские течения, которые подрывали моральные устои существующего строя.

Например, Толстой и его учение о «непротивлении злу насилием». Как это выглядело на практике? Когда революционеры-террористы убивали жандармов, граф Толстой молчал, как рыба.

Но когда этих убийц ловили и вешали, граф Толстой поднимал вой на весь мир: «Не могу молчать!» За это, Ленин прямо назвал Толстого «зеркалом нашей революции».

После революции, во время Великой Чистки, Сталин загнал в Сибирь чуть не половину Союза советских писателей. Причём, в первую очередь, пострадали именно те левые писатели, которые помогали делу революции.

После Сталина, пришёл Хрущев и распустил концлагеря. Дали людям больше свободы. Но вскоре, опять начались неприятности.

В первую очередь, с литераторами, начиная с Пастернака и кончая Солженицыным, которых окрестили диссидентами.

Теперь, нам приходится выбрасывать некоторых из этих диссидентов за границу. В чём же загвоздка с этими писателями?

Чтобы понять эту проблему, заглянем в тот уголок литературоведения, о котором писатели обычно не любят вспоминать.

Возьмём книгу доктора-психиатра Макса Нордау-Зюдфельда «Вырождение», где специально разбирается вопрос о дегенерации в литературе. Подведём, так сказать, теоретическую базу.

Доктор Нордау – ученик знаменитого профессора-психиатра Ломброзо, о котором вы уже немножко знаете и которому посвящается эта книга.

Характерно, что Ломброзо – итальянский еврей, а Нордау – немецкий еврей. Нордау – это литературный псевдоним, а настоящая его фамилия Зюдфельд (1849-1923).

Родился он, подобно Карлу Марксу, в семье раввинов. Помимо вырождения, он также увлекался сионизмом и был, после Теодора Герцля, вождём сионизма № 2.

В результате на него покушался… Вы думаете антисемит? Нет, его чуть не убил другой сионист. Сначала Нордау хотел жениться на еврейке, но мама помешала, и невеста пыталась покончить жизнь самоубийством.

Затем, этот вождь сионизма женился на гойке, как говорят по-еврейски, на шиксе.

Нордау не был ни радикалом, ни реакционером. Он был просто честным социологом и защищал интересы нормального человека. Кроме того, он был очень проницательным политиком и заранее предсказал войну 1914 года.

Разбираемая мною книга д-ра Нордау «Вырождение» была издана по-русски в 1902 году, 3-е издание. В предисловии писатель В. Авсеенко пишет:

«Редкая книга имела такой большой успех в публике, как книга Макса Нордау „Вырождение“… Трудно найти философскую книгу, более способную удовлетворить современного читателя».

Затем, идёт такое любопытное место:

«Самое „вырождение“ есть, не что иное, как неизбежное явление исторического прогресса, присущее историческому творчеству, т. е., разрушению одних форм и созиданию новых.

В самых обновляющих, в самых зиждительных переворотах всемирной истории, всегда присутствовало то течение, которое наш автор называет вырождением».

А теперь, подумайте сами – что это за «самые обновляющие, самые зиждительные перевороты мировой истории»? – генерал-профессор нахмурился.

– Это наша революция, гражданская война, сталинские чистки и концлагеря. Все мы прошли через эту мясорубку, – и мы хорошо знаем, что это такое.

Вместо предисловия, от автора д-р Нордау пишет:

«Вырождающиеся – не всегда преступники, развратники, анархисты или общепризнанные сумасшедшие; иногда они бывают писателями, представителями искусства, но в них преобладают одни и те же умственные, в большинстве же случаев и физические черты одной и той же антропологической семьи, вооружающие руки одних ножом или динамитным патроном, руки других – пером или кистью».

«Некоторые из этих выродков, в литературе, музыке или мире художеств вошли за последние годы в моду и были провозглашены многочисленными поклонниками за творцов нового искусства и провозвестников грядущих веков».

«Это явление – далеко не безразличное. Книги и произведения искусства оказывают сильное влияние на массы: в них современники черпают идеалы нравственности и красоты.

Если они представляются безумными и враждебными общественному строю, они несомненно вносят смуту в умы и действуют гибельно на целые поколения».

Затем, доктор Нордау печально замечает:

«Горькая участь ждёт всякого, кто посягнёт на эстетические начала. Писатель или представитель искусства, им затронутый, не простит ему никогда его смелости; болтливая критика встанет на дыбы, и даже публика будет недовольна, если ей раскроют, наконец, глаза, и она увидит, что дураков, балаганных шутов и зубоскалов она принимала за пророков.

Графоманы и их лейб-стражи из критиков, завладели всею печатью, и явно неудобного для них разоблачителя они до конца жизни будут пытать и преследовать».

А теперь, загляните-ка в свои конспекты, что писал по этому же поводу другой следопыт в области дегенерации д-р Ланге Эйхбаум в своей книге «Гений, безумие и слава»: