Краем глаза - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 132

Он понимал, что упустит свой лучший шанс выйти на Бартоломью через Целестину, если не найдет «Ролекс» и не вернется к автомобилю до завершения вернисажа.

Вдали звякнул колокол трамвая. Чисто и ясно, несмотря на глушащий звуки туман.

Младшему этот звон напомнил сцену из старого фильма, Наоми любила их смотреть. Дело происходило во время эпидемии чумы. Запряженная лошадью телега медленно катилась по средневековым улицам то ли Лондона, то ли Парижа, и возница бил в колокол и кричал: «Приносите ваших мертвых, приносите ваших мертвых!» Если бы современный Сан-Франциско предлагал аналогичную услугу, ему не пришлось бы сбрасывать Недди Гнатика в мусорный контейнер.

Мокрая брусчатка, разбитый асфальт. Торопись, торопись! Мимо освещенного окна мужского туалета галереи.

Младший опасался, что не сможет найти нужный ему контейнер среди многих, стоявших в проулке. Однако фонаря не зажигал, решив, что лучше сориентируется в темноте и тумане, которые нисколько не изменились после его прошлого визита в эти края. И действительно, контейнер он узнал, как только к нему приблизился.

Засунув фонарь за пояс, схватился руками за холодный, шершавый, мокрый металл. Хороший плотник взмахивает молотком с тем же изяществом, что дирижер — палочкой. Коп, регулирующий движение транспорта, чем-то похож на солиста балета. К сожалению, в телодвижениях Младшего, забирающегося в мусорный контейнер, элегантность отсутствовала напрочь. С другой стороны, он и не работал на публику.

Младший присел, с силой оттолкнулся от земли, попытался перекинуть тело через край контейнера и приземлиться на ноги. Но перестарался, ударился плечом о противоположную стенку, упал на колени, а потом растянулся на мусоре лицом вниз.

Тело его сыграло роль языка в колоколе-контейнере, выбив из последнего глухой звук, как в некачественно отлитом кафедральном колоколе. Звук этот, отражаясь от стен соседних домов, затих в тумане.

Младший лежал, не шевелясь, дожидаясь возвращения тишины, чтобы узнать, не привлек ли «гонг» чьего-то внимания.

Отсутствие неприятных запахов говорило о том, что контейнер не предназначался для пищевых отходов. В темноте, на ощупь, он убедился, что мусор сбрасывали не навалом, а в пластиковых мешках. Ничего жесткого не нащупал. Должно быть, мешки были наполнены обрезками бумаги и лоскутами ткани.

Его правый бок, однако, соприкасался с чем-то более твердым, чем бумага, какой-то угловатой массой. Когда «гонг» утих и вернулась ясность мыслей, Младший вдруг ощутил, что его правой щеки касается некий неприятный, чуть теплый, влажный предмет.

Гадать, а что же это такое, не пришлось: если угловатая масса — Недди, то чуть теплый и влажный предмет — вывалившийся изо рта язык.

Зашипев от отвращения, Младший отпрянул, вытащил из-за пояса фонарик, прислушался к доносящимся из проулка звукам. Ни голосов. Ни шагов. Только далекий шум транспорта, очень приглушенный, напоминающий низкое рычание ночных хищников, крадущихся в городском тумане.

Наконец Младший решился включить фонарик. Осветил лежащего на спине Недди. Слава богу, тот молчал, не то что при жизни, когда рот у него не закрывался ни на секунду. Убитый склонил голову вправо, изо рта торчал распухший язык.

Одной рукой Младший энергично потер щеку, облизанную языком мертвеца. Потом вытер ладонь о плащ музыканта.

Порадовался тому, что принял двойную дозу противорвотного. Несмотря на столь неприятное происшествие, желудок даже не колыхнулся. Прямо-таки не желудок, а банковский сейф.

В свете фонаря лицо Недди уже не казалось таким бледным. Оттенки серого, может, даже синего, затемнили кожу.

«Ролекс». Поскольку большая часть мусора лежала в мешках, Младший решил, что поиски окажутся не столь уж сложной задачей и не займут много времени, как он поначалу ожидал.

И хорошо.

За работу!

Надо двигаться, двигаться, провести поиск, найти часы, выбраться из этого чертова мусорного контейнера, но Младший не мог оторвать глаз от мертвого музыканта. Что-то в этом трупе нервировало его… помимо того, что он мертвый и отвратительный, и если его, Младшего, обнаружат рядом, ему гарантирован билет в газовую камеру.

Разумеется, Младший не впервые сталкивался с трупами. За последние несколько лет он попривык к их обществу, совсем как работник морга или похоронного бюро. Трупы он не различал между собой, как пекарь не различает булки одного замеса.

И все же сердце тяжело и гулко молотило по ребрам, а от страха волосы вставали дыбом.

Его внимание привлекла правая рука пианиста. Левая лежала разжатой, ладонью вниз. Но пальцы правой сжались в кулак.

Он потянулся к сжатой руке мертвеца, но ему не хватило духа, чтобы коснуться ее. Он боялся, что, разогнув пальцы, обнаружит на ладони четвертак.

Нелепо. Невозможно.

Но если?

Тогда не смотри.

Концентрируйся. Концентрируйся на «Ролексе».

Вместо этого он концентрировался на руке, выхваченной из темноты световым пятном фонарика. Четыре длинных, тонких мертвенно-бледных пальца, прижатые к ладони, большой палец, торчащий в сторону, словно Недди, лежа в мусорном контейнере, собирался остановить машину, которая отвезла бы его к пианино в баре отеля на Ноб-хилл.

Концентрируйся. Не позволяй страху взять верх над злостью.

Помни о прелести ярости. Направляй злость и побеждай. Действуй сейчас, думай потом.

Решительным движением Младший оторвал пальцы от ладони… и не нашел четвертака. Не нашел и двух десятиков и пятачка. Не нашел пяти пятачков. Не нашел ничего. Недди не прятал в кулаке денег.

Младший чуть не рассмеялся, но вспомнил смешок, который не так уж давно сорвался с его губ в мужском туалете, когда он хотел запихнуть Недди Гнатика в унитаз. Поэтому прикусил язык чуть ли не до крови, с тем чтобы не выпускать изо рта этот отвратительный звук.

«Ролекс».

Первым делом он обвел лучом мертвеца, предположив, что часы могли зацепиться за пояс плаща или за манжеты. Не зацепились.

Он перекатил Недди на бок, но часы не обнаружились и под телом, поэтому он вновь уложил музыканта на спину.

Тревога не отпускала его. Если раньше волновала мысль о том, что в правой руке мертвеца зажат четвертак, то теперь начало казаться, что Недди следит взглядом за всеми его движениями.

Он понимал, что это иллюзия, если что и двигается, то не уставившиеся в никуда глаза, а отблески на глазных яблоках от перемещающегося по мусору светового пятна. Он знал, что ведет себя глупо, но тем не менее с большой неохотой поворачивался к трупу спиной. А когда вдруг резко оглядывался, не раз и не два ухватывал, пусть и уголком глаза, преследующий его мертвый взгляд.

А потом Младшему вроде бы послышались приближающиеся к контейнеру шаги.