Душа тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 31

Ответ был только один, и этот ответ был Бог, и Бог был — я...

Я разбил внешние стеклянные стенки всех утроб.

Пол засыпали обломки и бескровная плоть.

Я разрушил все утробы изнутри и размолол в пыль.

Должно быть, это выглядело странно: невидимые руки хватали и разбивали все, что попадалось, непонятно почему происходили взрывы, что-то падало и разбивалось, валил дым... Словно сама Природа взбунтовалась против этого святотатственного проекта.

Так, в сущности, и было.

Мать мертва.

А отца у меня никогда не было.

Покинув место, где остывал прах воспоминаний, где валялись куски пластика и перепутанных проводов, я вернулся в палату, в свое обмякшее в кресле тело. Морсфаген и прочие оставались замершими в бессмысленном молчаливом ожидании.

За несколько секунд я принял все необходимые решения. Я знал, что буду делать дальше, решил все со скоростью и тщательностью суперкомпьютера, мои мыслительные процессы протекали все быстрее и быстрее. И я знал, что мои планы безупречны.

Бог не заражен сомнениями.

Я снова отлучил душу от тела и потянулся за пределы здания ИС-комплекса — через бескрайние пространства к разумам других людей, в которых я хотел построить новый мир. Я обнаружил и заправил хунты одного за другим и изменил их мышление, копая глубоко, отыскивая их личные проблемы и удаляя их. Я выдал им лучшую психотерапию в мире и оставил, лишив стремления править.

Затем в мыслях каждого человека я укоренил желание возвратить выборное правительство и тоже оставил их.

После этого принялся методично обыскивать все уголки мира, распознавая растущие паутины власти. Мысли каждого лидера на любом посту я очистил от жажды власти, от сексуальных разочарований, переходящих в насилие. Я исцелил их, как пророк, наделенный силой Господней, и оставил их — лучшими, чем они были прежде.

Не вполне удовлетворенный, я отыскал людей с задатками лидеров, какое бы положение они ни занимали, пробирался в каждой душе, как в доме, помогая всем им научиться мириться со своим существованием и осознавать свое место в общем порядке вещей.

А сила моя все росла. Похоже, чем больше я ее использовал, тем больше она становилась.

Я нашел хранилище ядерного оружия во всех уголках земного шара. Превратил начинку их боеголовок в свинец, ускорив Время в тысячи раз. В военных биохимических лабораториях уничтожил все мутантные вирусы, которые придумали ученые. Вскрыл разумы ученых и очистил их, чтобы они отвергли необходимость сеять смерть ради того, чтобы чувствовать себя сильными и могущественными.

Я работал весь день.

И настал вечер.

Я трудился.

Уже за полночь я закончил перелицовку мира и вернулся в свое тело, все еще находившееся в ИС-комплексе, по-прежнему ощущая в себе безграничную энергию. Моя сила была более всеобъемлющей, чем раньше.

Я простер свой взор к небу и прошелся по лунной поверхности, разглядывая кратеры глазами, которые я сотворил из ледяной пустоты космоса.

Звезды были совсем рядом, горячие — и холодные, крошечные точки света — и огромные раскаленные шары...

Я поспешил к ним.

Я касался красных гигантов и белых карликов, пролетал через центр Солнца, слушал песню реликтового излучения о сотворении материи и о грядущем ее уничтожении — или, скорее, грядущем ее превращении в тепло и свет.

Энергия...

Казалось, я получаю энергию отовсюду. Мой собственный свет стал ярче, чем свет любой из звезд, он нес жизнь и смерть, он был важнее бесчисленных солнц, бесцельно извергавших энергию.

Я прошел нашу Галактику насквозь и покинул ее.

Я достиг конца Вселенной, проник через непроницаемую жемчужно-серую стену и продолжал лететь сквозь измерения, пока не достиг иного плана творения.

А когда вернулся, прыгая от галактики к галактике, от звезды к звезде, от планеты к планете, то снова оказался в комнате, где оставалась моя оболочка.

Я встал и вышел из комнаты, освободив Морсфагена и прочих. Прошел по коридору и отыскал комнату Мелинды, открыл дверь, не прикасаясь к ней, и вошел. Я мог прийти к ней мысленно, но я хотел прикосновений — на этом последнем этапе плана.

— Ты свободна, — сказал я ей. Она шагнула ко мне...

И тогда, оказавшись на грани разочарования, постигшего меня впервые с тех пор, как обрел свою силу, я понял, как одинок может быть Бог...

Мы были чужими.

Когда-то мы любили друг друга, делились всеми тайнами и мечтами. Я рисковал ради нее жизнью, и она делала ради меня то же самое, хотя и по-иному. И все же я не знал ее. Она показалась мне куклой, за которую говорит кукловод. Мастер из этого кукловода был никакой, а диалоги, с которыми выступали на сцене его деревянные марионетки, — и того хуже.

Все, что она говорила, было глупо, лишено смысла да еще и скучно. Я не мог понять, как такая женщина сумела привлечь меня хотя бы на миг. Не верилось: неужели мне настолько остро требовалось прикосновение к плоти, что я смог заключать в объятия подобное существо! Теперь чувство, которое прежде считал любовью, казалось мне не более чем животным инстинктом.

В моих руках она была марионеткой. И ничем больше.

Но мне хотелось, чтобы она снова стала так же важна для меня, как прежде, и думал, что для этого нужно только изменить ее личность, сделать ее взрослой. Я ввел ее в то же состояние оцепенения, что и прочих, проник в мозг со всем своим всемогуществом, выправил все, что в этом нуждалось, и полностью раскрыл в ней человеческие способности.

И разбудил ее.

И опечалился.

Всех ее человеческих возможностей оказалось мало для меня.

Она была поразительно красива, исполнена чувственности, разжигавшей пожар желания в моих чреслах. Любой мужчина оказался бы сражен ею. Подлинная квинтэссенция женственности: полные груди, широкие бедра, длинные стройные ноги, медово-золотые волосы и огромные глаза, полные чувственные губы и быстрый розовый язычок. Но для меня всего этого слишком мало. Даже прекраснейшая из женщин, красою затмевавшая всех, теряет свою привлекательность, если разум ее подобен пыльному чердаку, а слова напоминают бессвязное лопотание идиота.

Она казалась мне теперь вещью, живой скульптурой из плоти, но отнюдь не женщиной, которую я любил.

— В чем дело? Что-то случилось? — спросила она.

— Ничего, — ответил я. Мне было больно говорить. Разве не может она понять меня без слов? Без шелухи бесполезных фраз?

— И все же...

— Да нет, ничего...

О Боже, Боже! Я застонал про себя. Но это не помогло. Бесполезно молиться самому себе.