Дверь в декабрь - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 81

В отчаянии он посмотрел направо, налево. Даже если бы силы и появились, бежать было некуда.

Он вскинул глаза к небу. На него смотрели холодные и яркие звезды. Никогда небо не выглядело таким враждебным.

Он понял, что молится. Молится богу. Он не молился уже двадцать лет.

Внезапно стук многократно усилился, армия голышей поднималась по склону, десятки, может, сотни маленьких камешков. Стук набирал силу, казалось, что град барабанит по бетонным плитам. Туча камней поднялась над гребнем, поблескивая в бледном свете луны, и понеслась на Толбека, обрушилась на голову, лицо, руки, тело. Ни один из голышей не летел со скоростью пули или даже в два раза медленнее. Нет, скорость всех была невелика, но каждый удар все равно вызывал боль.

На этом гребне, на этом склоне закон всемирного тяготения более не действовал, во всяком случае, для маленьких камешков. Они поднимались вверх, сотни и сотни, и обрушивались на него. Он подтянул колени к груди, уткнулся в них лицом, закрыл голову руками. Старался вжаться в гранитный выступ, но голыши все равно находили его.

Время от времени в него ударял камень, размером значительно превосходящий голыш. И всякий раз он вскрикивал от боли, потому что по силе удар такого камня превосходил удар кулаком.

Тело покрыли кровоподтеки и синяки. Он подумал, что один из камней сломал ему левое запястье.

Музыка, что гремела на склоне, мерный перестук барабанных палочек, изменилась: в нее вплелись тяжелые, грохочущие удары. Теперь, помимо голышей, к гребню поднимались не только камни, но, похоже, и валуны. Что-то, чего он не мог увидеть, собиралось забить его до смерти камнями, и он более не молился — кричал. И однако даже сквозь крики он слышал ужасающий грохот валунов, которые катились вверх по склону к гребню.

Создавалось ощущение, что поверхностный слой склона целиком оторвался от земной коры, но, вместо того чтобы сползти вниз, нарушая все законы природы, двинулся в обратном направлении. Под ногами Толбека твердый гранит ходил ходуном. При ударе о землю каждого поднимающегося по склону валуна выделялась энергия, равная взрыву гранаты.

Он кричал во всю мощь легких, но не мог слышать себя за чудовищным грохотом поднимающейся к гребню лавины. Валуны взлетали над гребнем и падали вокруг него. Некоторые с такой силой, что разлетались вдребезги. Осколки впивались в него, рвали кожу и плоть, но ни один валун в него не попал, не раздавил в лепешку, как он того ожидал. Два, три, полдюжины, десяток валунов навалило рядом с гранитным выступом, а его, Толбека, поранило только осколками.

А потом все стихло.

Толбек ждал, затаив дыхание.

Но тут холод напомнил о себе. И ветер.

Пустив в ход руки, Толбек убедился, что оказался в каменном гробу. Одна из стен — гранитный выступ, три другие и крыша — валуны. Слишком тяжелые, чтобы он мог их раскидать. В стенах хватало щелей, в некоторые даже проникал лунный свет, во все — ветер, но ни в одну Толбек не мог просунуть даже руку, не говоря уже о том, чтобы пролезть через нее, выбраться на свободу.

И пусть в воздухе недостатка не было, Толбек понял, что похоронен заживо.

На мгновение его охватил ужас, а потом он подумал о том, что случилось с Маккэффри, Хоффрицем и некоторыми другими, и такая смерть показалась ему почти милосердной. Холод опять начал донимать его, ледяными зубами впиваясь в кожу, мышцы, кости. Но это должно было пройти, и быстро. Несколько минут, и тело онемеет, и на этот раз онемение будет только нарастать. Кровь уже начала отступать от поверхности тела, от замерзающей кожи, в отчаянной попытке сохранить жизненно важные внутренние органы. Уменьшилось и поступление крови в мозг до минимума, поддерживающего его жизнедеятельность, и Толбека потянуло в сон. Он понимал, что от этого сна ему уже не проснуться. Но умереть во сне — не так уж и плохо. По сравнению с тем, как погибли Эрни Купер и остальные.

Толбек расслабился, смирившись с неизбежным. Он боялся смерти, но теперь не возражал против того, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, потому что знал: боли не будет.

Если не считать посвиста ветра, в ночи царила тишина.

С большим трудом Толбек свернулся калачиком в своей могиле и закрыл глаза.

Что-то ухватило его за нос, дернуло, вывернуло с такой силой, что из глаз брызнули слезы.

Он отмахнулся правой рукой, ударив воздух.

Что-то оторвало ему ухо. Что-то невидимое.

— Нет! — взмолился он.

Что-то сильно ударило в правый глаз, боль пронзила голову, и он понял, что его ослепили, пока только на один глаз.

Психогейст проник сквозь щели и составил ему компанию в каменной, продуваемой ветром могиле.

Толбеку стало ясно, что смерть его не будет легкой.

Ночью Лаура проснулась и не сразу поняла, где находится. Янтарный свет тусклой лампы создавал странные и угрожающие тени. Она увидела, что рядом стоит вторая кровать. На ней, полностью одетый, спал Дэн Холдейн.

Мотель. Они спрятались, укрылись в номере мотеля.

Все еще с затуманенным от сна рассудком, с закрывающимися глазами, она повернула голову, посмотрела на Мелани и поняла, что девочка разбудила ее. Температура воздуха в комнате резко понижалась, а Мелани ворочалась под одеялом, слабо постанывала, что-то бормотала в страхе.

И в комнате… что-то находилось, что-то совсем не человеческое, иное, невидимое, но явное. Его присутствие Лаура ощущала куда более отчетливо, чем когда оно дважды врывалось на кухню в ее доме или ранее появлялось в этой самой комнате. Она только-только проснулась, а потому главенствующую роль еще продолжало играть подсознание, которое куда более открыто для восприятия самых фантастических концепций, чем сознание, такое же консервативное и во всем сомневающееся, как небезызвестный Фома. Теперь же, пусть Лаура и понятия не имела, что это такое, она почувствовала, как это «что-то» двинулось через комнату и зависло над Мелани.

И внезапно Лаура осознала: ее дочь прямо сейчас забьют до смерти у нее на глазах. В панике она начала подниматься, дрожа всем телом, при каждом выдохе мельчайшие капельки воды мгновенно превращались в кристаллики льда. Но она еще не успела откинуть одеяло, как воздух согрелся, а дочь успокоилась. Лаура замерла, не отрывая глаз от девочки, потом оглядела комнату, но опасность, если она и была, исчезла.

Она более не чувствовала присутствия в номере мотеля чего-то враждебного.

И куда оно ушло?

Зачем приходило и почему ушло по прошествии нескольких секунд?

Лаура, укрывшись одеялом, легла набок, лицом к Мелани. Девочка ужасно осунулась, маленькая, хрупкая.

«Я ее потеряю, — с тоской подумала Лаура. — Оно рано или поздно доберется до нее. Оно собирается ее убить, как до этого убило остальных, и я ничего не смогу сделать, чтобы остановить Оно, потому что не понимаю, откуда это Неведомое приходит, почему хочет погубить мою девочку, что собой представляет».