Алая тигрица - читать онлайн книгу. Автор: Амели Вэнь Чжао cтр.№ 10

Где-то в толпе раздался крик:

– Это Кровавая ведьма Сальскова!

А потом еще один:

– Это кронпринцесса! Она жива!

И третий:

– Маленькая тигрица Кирилии пришла, чтобы спасти нас!

В момент, когда она выбиралась из толпы на помост, с ее головы соскользнул капюшон. Ночной воздух, колеблющийся между теплом костра и зимним холодом, обдувал ее щеки.

Первым побуждением Аны было спрятаться. Страх, внушенный ей с детства, заморозил ее на месте, взгляды тысяч людей давили ей на грудь, так что она едва могла дышать. Разум затуманился, тошнота подкатила к горлу.

Но затем сквозь звон в ушах до нее донесся другой звук. Далекий, пронзительный шум. Что-то, что напомнило ей о дворце Сальскова, об ее отце, стоящем перед своим двором, с поднятыми руками и горящими глазами.

Это было ликование.

Сначала звук был слабым, но когда ее глаза стали блуждать по толпе, она увидела: то тут, то там люди поднимали руки и хлопали.

Люди заговорили. Ради нее.

Жар вспыхнул внутри нее, растекаясь до кончиков пальцев и растапливая лед в ее венах. Мир рухнул обратно в клубок дыма, огня и крови. В панике она отпустила инквизитора. Теперь он лежал скомканной кучей на краю сцены.

Она заметила, как приближаются другие Белые плащи, их облачения сверкали в клубах дыма.

Ана побежала к людям, привязанным к столбу, по пути подобрав брошенный меч. Она неуклюже подняла его и перерезала веревки пленников. Люди повалились вперед с криками облегчения. Некоторые из них были всего лишь детьми, самый младший едва доставал Ане до пояса.

Существовала вероятность, что родители детей были связаны с торговцами аффинитами или же подписали договор с аффинитами, заключив незаконный контракт. Но имперская инквизиция Морганьи не делала различий, и дети, едва достигшие возраста, достаточного, чтобы представлять, что такое контракт, оказались втянутыми в это кровопролитие.

Если и существовал способ восстановить равновесие в Империи, этот был очень далек от верного пути.

Ана повернулась, и ее сила родства снова вспыхнула. Пытаясь построить своих подчиненных, главный инквизитор опустился на колени. Кровь капала с его виска, окрашивая бледный металл шлема, когда он поднял взгляд на Ану.

Она не стала ждать. И набросилась своей силой родства на инквизиторов – солдат, с силами которых ей было бы труднее всего бороться, – и разорвала.

Мир вокруг потерял краски, превращаясь в темноту, усеянную жгучими, ярко горевшими пятнами.

Когда она пришла в себя, то была вся в поту. Кровь дымилась вокруг, покрывая воздух и пульсируя волнами под ее угасающей силой родства. Она подняла глаза и увидела процессию Белых плащей, приближающуюся к ней за подмостками. Они медленно продвигались вперед с поднятыми мечами, а их лица исказило выражение ужаса, свет костра отражался от легко узнаваемого черного камня в их доспехах.

Она, возможно, испытывала раньше отвращение к тому, что ей приходилось делать, но теперь ощущала только чувство необходимости. На войне, как она начинала понимать, остается убивать или быть убитой.

К этому времени радостные возгласы прекратились, сменившись криками и воплями, когда толпа поняла, что имперская инквизиция смыкает ряды вокруг них. Городская площадь была охвачена волнением, когда мирные жители начали разбегаться.

Ана попыталась сосредоточиться на Белых плащах, хватаясь за их кровь, но ее сила родства иссякла. Пот стекал по ее губам, и она почувствовала вкус соли и дыма, когда пламя от перевернутых факелов поднялось выше по платформе.

Она не выберется отсюда. Не без посторонней помощи.

В этом хаосе что-то привлекло ее внимание: отголосок ее силы родства, уловивший кровь, пронизанную тьмой.

Ана подняла взгляд.

Сеин стоял на краю площади, его черные глаза не мигая наблюдали за ней. И все же в них горели не гордость, не одобрение и не товарищество.

Это была холодная ярость.

Они смотрели друг на друга, казалось, целую вечность: он, неподвижный, как камень, в тени дома; она, залитая кровью и светом костра, покачивалась там, где стояла.

Вопреки ее желаниям, вопреки гордости, на краю ее сознания всплыла лишь одна мысль. «Помоги мне», – подумала Ана.

Сеин глядел на нее еще мгновение. А затем отвернулся, оставив ее наедине с глухим отзвуком своего голоса, и исчез в толпе.

«Монархия должна умереть, Анастасия».

Что-то просвистело в воздухе, пролетело дугой мимо стены пламени и отскочило от деревянной платформы. Ана успела увидеть лишь мельком – стеклянный пузырек, – прежде чем он взорвался.

Синий дым наполнил воздух вместе с запахом гари, который нес с собой слабый аромат ладана. Мир поглотили тени, шум и туман.

Сквозь мерцающую дымку своей силы родства Ана могла разглядеть быстрое приближение коня с всадником. В крови всадника был знакомый оттенок: яркий, резкий, окаймленный ледяной синевой и спокойствием розовой воды.

Из дыма появилась фигура, шаль и узорчатые штаны развевались на ветру.

– Ана, – сказала Шамира, свирепо глядя на нее, и направила свою лошадь к краю платформы. – Хватай меня за руку!

Любые вопросы, что могли вертеться сейчас у нее на языке, были заглушены усталостью. У Аны едва хватило сил, чтобы доковылять до нее. Шамира оказалась удивительно удивительно сильной для маленькой женщины, когда ее мозолистые пальцы сжали руку Аны. Она усадила ее в седло, и Ана обняла Всеведущую матерь за талию.

Синий дым, вызванный Шамирой, смешался с горькими черными струями гари от факелов и горящих подмостков. Ана крепко прижалась к подруге, когда они рванули вперед, проскакав мимо людей, которые, спотыкаясь, пробирались сквозь суматоху и мрак, мимо упавших и догоравших факелов.

Постепенно свет костра отступил, превратившись в пепел, который осел у Аны на языке. Над ними сомкнулась тьма. Сцены наказаний кружились в ее голове, словно дым, вместе с осуждающим шепотом.

«Путь к становлению правителя написан кровью».

Всего за одну луну в доме Шамиры изменилось все и ничего. Место, когда-то оживленное цветными лампами и запахами роз и чая, теперь прятало в себе что-то тревожное. Только одна лампа мерцала в коридоре, окрашивая стены в тускло-желтый цвет. Ана тихо пошла за Шамирой, обувь они оставили у двери.

Парчовая занавеска, отделявшая гостиную от коридора, смято свисала, и, оказавшись перед ней, Ана заколебалась. Казалось, что только вчера она пришла сюда с группой аффинитов, с маленькой ношей на руках.

– Устраивайся поудобнее, дитя, – голос Шамиры был, как обычно, стальным, но сегодня в нем звучало что-то мягкое, доброе. – Я приготовлю чай.