Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Дир cтр.№ 86

Вирусолог сказал мне, что ему было поручено провести экспертную оценку статьи J Med Virol, которая положила начало всей истории с корью.

– Это навсегда запечатлелось в моей памяти, – говорит он 23 года спустя, объясняя, что попросил специалиста по электронной микроскопии в своей лаборатории оценить снимки Уэйкфилда. – Мой человек сказал, что это микрофиламенты, нормальный компонент клеток. То что Уэйкфилд назвал Т-клеткой, которая ест что-то еще, тоже не соответствовало описанию.

Бесчисленные источники сообщали мне, что Уэйкфилд болезненно реагировал на сомнения и опровержения. И не менее трех (возможно, четырех) человек рассказали о впечатляющем инциденте во время дискуссии по диссертации на степень магистра. Несмотря на обычно величественное поведение, он был настолько потрясен полученными вопросами, что «вышел» или «выбежал» (есть разные версии), и поэтому не смог получить квалификацию.

– Он считал, что экзаменаторы были невежественны и не понимали, что он делал, – рассказал мне один профессор за обедом. – Так вот, за 40 лет я никогда не слышал о ком-либо, кто бы выбежал с опроса.

В этом инциденте, в стрессовой ситуации, характер Уэйкфилда раскрылся в полной мере. Но вспомним про следы испорченной репутации и карьеры среди тех, кто повелся на его харизму.

Рой Паундер, его наставник, и Ари Цукерман, декан (оба отказались говорить со мной), потеряли возможность получить рыцарское звание (и, таким образом, славное prénommai «профессор сэр») после скандала Royal Free. Первый баллотировался на пост президента Королевской коллегии врачей, и проиграл выборы после моих первых открытий. Второй фигурировал как виновник кризиса общественного здравоохранения, чего его сверстники никогда ему не простят.

– Это тянется уже 18 лет, – практически заплакал Цукерман, встав с кресла для свидетелей в конце своего выступления перед комиссией Генерального медицинского совета.

Главный редактор The Lancet: над его решением опубликовать статью будут вечно насмехаться. Австралийский профессор Джон Уокер-Смит, который, несмотря на то что избежал наказания из-за процедурной ошибки, пожалел, что входил в бетонный замок с видами на Хэмпстед-Хит. Бартс, Бартс. Ему следовало остаться в Бартсе. «Главный госпиталь Империи».

Но унижение этих мужчин ничего не значило по сравнению с тем горем, которое Уэйкфилд причинил семьям. По-моему, у входа в виллу на Бикон-Хилл, находящуюся в 90 минутах на поезде к западу от Лондона, должно быть вырезано прямо на желтом известняке:

Для медицины и средств массовой информации страх и вспышки болезни означали конец саги. Родители испугались, перестали прививать детей, болезнь вернулась и иногда убивала. Однако в моем понимании страдания родителей, мучительный ужас вины, были недооценены. Конечно, я писал о падении показателей иммунизации и вспышках болезней. Я даже сообщил о первой смерти британца (13-летнего мальчика) от кори за 14 лет. Но после разговора с женщиной в алом из Newsnight я с самого начала несколько иначе смотрел на кризис.

Я позвонил ей первой, за день до Мисс Два, и предложил дать мне интервью.

– Это было ужасно, – сказала она мне, о том, что случилось с ее сыном.

Я записал это на странице 19 своей записной книжки № 1 в сентябре 2003 года.

– Я вакцинировала его, и это моя вина. Я должна была провести все эти исследования до того, как прививать ребенка.

Ричард Барр и Кирстен Лимб давно распространяли тревогу среди своих клиентов, будто родителям нужно было об этом беспрестанно напоминать. «Мы знаем, что многим семьям трудно смириться с тем фактом, что их ребенок мог пострадать от вакцины, – заявили они в “Информационном бюллетене” перед публикацией статьи о двенадцати детях. – Если ущерб вызван каким-то естественным заболеванием, это нельзя контролировать, но если виновата вакцина, многие родители будут чувствовать себя ответственными за то, что согласились сделать прививку своему ребенку».

Проницательный вывод. Родители обвиняли себя и пребывали в агонии, отголоски которой я находил повсюду.

– Неважно, у кого я беру интервью, – сказала, например, деловой партнер Уэйкфилда, Полли Томми, обобщая то, что она услышала во время тура на черном автобусе. – Они не могут спать по ночам. Их мучает чувство вины. Они сходят с ума от горя, хватаясь за все, что могут, чтобы заглушить боль.

Полли нашла обезболивающее. Ее анальгетиком был Уэйкфилд, которым она хотела поделиться с миром. «Что потребуется, чтобы сильные мира сего признали, что вакцины ранили и убили так много людей?» – спросила она в одном из видео.

Я вставил оба ее комментария в пару дублирующих слайдов, которые можно было переключать в PowerPoint вперед и назад. На обоих был изображен блок идентичных иллюстраций из Vaxxed, включая ее лицо и слоган: «Слушайте родителей, а не педиатров». Другими словами, слушайте ее. На одном из слайдов я напечатал ее цитату о вине, на другом – о сильных мира сего. Переключаем слайды. Ее лицо смотрит неподвижно.

И это был ее выбор, который встал и перед многими последователями Уэйкфилда: ругать себя или обвинять кого-то еще. Думаю, именно ловушка между виной и обвинением прославила бывшего врача. «Если бы вы меня послушали, у вашего ребенка не было бы аутизма. Это они. Это они. Это они».

Профессионалы видели такое раньше. Например, гипотеза «матери-холодильника». Во всем виноваты родители: возложите ответственность на них и зарабатывайте на жизнь продажей им искупления. «Доверяйте своим инстинктам», – говорил Уэйкфилд, когда наука его подвела. Но я думал, что на самом деле он имел в виду «поверьте мне».

И его любили за это. Он был «чудесным доктором»: таким заботливым, профессиональным и обиженным. Но также говорили и о серийном убийце Гарольде Шипмане. У него были поклонники, причем их гораздо больше, чем жертв. «Он был так популярен, – отметил пациент, умерший не от рук Шипмана. – Все думали, что он чудесный врач».

Матери-последовательницы теории Уэйкфилда чувствовали себя виноватыми, так что ему не нужно было раскаиваться самому. Они понесли наказание вместо него. Это важно не только потому, что они страдали, испытывали боль, которую, конечно же, не заслужили, а потому, что это позволило Уэйкфилду воспользоваться их слабостью. Неудачный судебный процесс Барра засел в сердцах родителей с 1990-х годов. И, подобно коррозии, Уэйкфилд распространил горечь и ненависть, вооружившись современными средствами – Facebook, Twitter, WhatsApp, Youltibe, о которых в золотой век нельзя было даже мечтать.

Профессионалы не могли понять, как это было сделано, как до этого не могли понять работу с двенадцатью детьми. Возмущенные дерзостью врача, сомневающегося в вакцинах, они упускали возможность задать правильные вопросы. И теперь, столкнувшись с явлением, которого они все еще не понимали, проводили опросы на тему «нерешительности в отношении вакцинации», поддерживали законодательные запреты и били тревогу. Но это проходило мимо армии измученных и убитых горем, которая не собиралась сдаваться в ближайшее время.