Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами - читать онлайн книгу. Автор: Брайан Дир cтр.№ 30

После знакомства и утреннего кофе Уэйкфилд оказался в центре внимания, что ему определенно нравилось. «Он упивался самим собой», – вспоминает Дэвид Солсбери, государственный служащий Министерства здравоохранения и педиатр, который за семь лет до этого отозвал вакцины двух марок.

– Мне очень приятно быть здесь, – начал Уэйкфилд под первый из более чем сорока слайдов, подводящих итоги его работы над болезнью Крона. – Я надеюсь, что перед вынесением своего суждения вы по крайней мере дослушаете меня до самого конца, потому что данные действительно выглядят интересно.

Собравшиеся выслушали его и даже сделали какие-то пометки. Но когда Уэйкфилд закончил, вирусологи и иммунологи набросились на него всей толпой. Они спрашивали, как могло случиться так, что вирус нашелся с помощью нацеленной на белок иммуногистохимии (которая была «относительно нечувствительной», в чем никто из присутствующих не сомневался), а высокочувствительная молекулярная амплификация, нацеленная на нуклеотиды, ничего не показала?

На собрании председательствовал вежливый профессор медицинской микробиологии, сэр Джон Паттисон, редактор Principles and Practice of Clinical Virology и A Practical Guide to Clinical Virology.

– Где тот геном, который кодирует окрашенный белок, – спросил он, наиболее лаконично излагая суть, – если Вы не можете найти его нуклеиновую последовательность?

Профессора и врачи могли доставать попкорн. Самое веское свидетельство Уэйкфилда о том, что вирус кори вызывает болезнь Крона (которое, как он утверждал, «подтвердило» его выводы в J Med Virol), содержалось в документе, который был предоставлен заранее. Это был последний случай в исследовании, проводившемся несколько лет назад. Ткань окрасили специальными меченными золотом антителами, которые, по его словам, позволили обнаружить «стойкую персистенцию» вируса с помощью электронного микроскопа.

Пока Фергюсон сидела и слушала, Дэвид Голдблатт, иммунолог с Great Ormond Street, показал слайд с инструкциями производителя антител, которые использовал Уэйкфилд. Для защиты от ложноположительных реакций они рекомендовали использовать набор из четырех отрицательных контролей, например, с другой версии антитела.

– Я не хочу высказывать Вам свое мнение, – начал Голдблатт, – мне бы хотелось только показать, что компания, у которой Вы купили антитела, говорит об отрицательных контролях.

Уэйкфилд был в растерянности. Слайд говорил сам за себя. Точно так же, как и исследование, которое он предоставил. Из четырех обязательных отрицательных контролей, разработанных производителем, Голдблатт смог найти в работе Уэйкфилда лишь единичные их упоминания.

– Их легко сделать, – зачитал Голдблатт инструкцию, будто рецепт из кулинарного журнала, – и их всегда следует включать в запуск.

Момент был напряженным, особенно учитывая выводы из Коннектикута, что положительный результат Уэйкфилда – это перекрестная реакция. Затем, после получасового обеда, собрание продолжилось уже в другом направлении, и за Уэйкфилдом выступил его приятель, Скотт Монтгомери. В то время эпидемиологу было 36 лет, иногда он выглядел неопрятно. Монтгомери был одним из четырех авторов статьи с вопросительным знаком, ставшей темой репортажа Newsnight. Он попытался связать вирус (как из вакцин, так и из окружающей среды) с отсроченным развитием болезни Крона. Но его выступление буквально пережевали и выплюнули статистики. К концу показа слайдов он признал, что его данные не просто не подтверждают статью с вопросительным знаком, но фактически предполагают, что вакцина защищает от болезни.

– Наша, да и другие работы, – сказал Монтгомери, – не подтверждают, что монокомпонентная вакцинация против кори повышает риски.

Не подтверждает? Но не было ли заявлено, что вакцины против кори вызывают болезнь Крона? Трое выступающих заявили, что «растерялись». Читая стенограмму тех дискуссий – 112 страниц, 65 тысяч слов, – мне трудно сдержать эмоции, особенно отвращение. Оба, Уэйкфилд и Монтгомери, с помощью гоняющегося за сенсацией The Lancet, жадной медицинской школы и репортера из Newsnight тремя годами ранее обрушили на общественность статью с вопросительным знаком, после которой Джеки Флетчер выступила на телевидение, и Мисс номер Два позвонила в Хэмпстед. Все это начинало дурно попахивать. Мол, никто не подозревал, что попытка сравнить теплое с мокрым провалится? Думаю, это абсурд.

Но Уэйкфилд, как всегда, оставался спокойным и невозмутимым.

– Если бы мы родились всезнающими, мы бы не сидели за этим столом, – сказал он, отбрасывая, как змеиную кожу, статью, которая впервые привлекла к нему внимание общественности. – Очевидно, что гипотезы следует проверять.

Опыт Фергюсон позволил ей вмешаться в выступление около двух десятков раз. Но ни один из вопросов не был настолько важен, как тот, который она задала перед подачей послеобеденного чая.

«Откуда взялись двенадцать детей?»

Это был самый важный момент. И все же об этом никто не спросил, как будто манеры не позволяли превратить собрание в расследование. На первый взгляд, в статье сообщалось об обычных пациентах из педиатрической клиники, чьи родители неоднократно делали одно и то же шокирующее заявление: после прививки MMR у их детей в течение нескольких дней развивались поведенческие симптомы.

– Я буду откровенна, – начала Фергюсон, – похоже, что никто другой не собирается поднимать вопрос о предвзятости при формировании выборки в этом исследовании.

Ее волновали критерии отбора. В правилах публикации статей четко указывалось, что они должны соответствовать официальным инструкциям для исследователей. В документе с громоздким названием «Единые требования к работам, представляемым в биомедицинские журналы» (принятом более чем пятьюстами изданиями, включая The Lancet) оговаривалось, что авторы должны указывать критерии отбора во вводном разделе «Аннотации», а в последующем разделе «Методы» необходимо более подробно их разъяснить.

У Фергюсон были личные причины удивляться. Она появлялась в Newsnight и сама говорила, что между введением противокоревой вакцины и «любыми изменениями по типу болезни Крона» нет корреляции. Она видела группу родителей, выступающих перед камерой. И видела Джеки Флетчер, женщину в алом, основавшую группу под названием JABS.

– Может быть, я неправильно воспринимаю последовательность и взаимосвязь некоторых фактов, – обратилась она к Уэйкфилду. – Примерно в 1994 году ваша группа забеспокоилась об опасности вакцины от кори, что совпало с созданием организации JABS, которая либо спонсировала, либо поддерживала, либо проявляла некоторый интерес к этой идее.

Фергюсон пошла в правильном направлении. JABS была основана в январе 1994 года, когда Флетчер решила подать в суд. Ее сыну сделали прививку в ноябре 1992 года, всего через два месяца после отзыва вакцин. А после того, как мать пересеклась в Newsnight с Уэйкфилдом, она начала направлять к нему пациентов.