— Мне жаль, что вы понесли такую тяжелую утрату, милорд канцлер, — выразила соболезнования Екатерина.
— А мне еще больше жаль, что ваше письмо так расстроило мою супругу, — сказал он, сердито глядя на нее.
Екатерина в ужасе отшатнулась:
— Но я хотела ее утешить.
— Она беспрерывно плачет с тех пор, как прочла его. Есть вещи, которых не следует говорить скорбящей матери.
— Искренне сожалею, что умножила ее печаль, — произнесла Екатерина, понимая, что ей не стоит ссориться с Ризли, так как им придется работать вместе, и он может оказаться опасным врагом.
— Я передам ей, мадам, — сказал лорд-канцлер, холодно кивнул и пошел дальше.
— Что вы написали ей? — спросила леди Саффолк, находившаяся при Екатерине.
— Призвала возблагодарить Господа, дабы Он счел, что она очень рада принести Ему в дар своего сына. Вероятно, я немного перестаралась, стремясь поточнее выразить свою мысль. Но я хотела возвысить ее дух, а не расстроить. Какая неприятность!
Герцогиня покачала головой:
— Теперь ничего не поделаешь… Но будьте как можно обходительнее с Ризли при встречах. Вы извинились, так что не думайте больше об этом. Гардинер, уймись, несносный пес! — (Собака перестала скакать вокруг ее юбок и обиженно заскулила.) — Вот бы нам так же легко было приструнить твоего тезку, — печально проговорила хозяйка.
Екатерина не удержалась от улыбки.
Глава 19
1544 год
Принц Эдуард быстро овладел навыками письма, и теперь они с Екатериной регулярно обменивались посланиями. Мальчик трогательно благодарил королеву за доброту к нему и явно наслаждался ее похвалами. Ей хотелось бы видеть его чаще, но Генрих, опасаясь за сына, не позволял ему находиться при дворе, так что Екатерине пришлось довольствоваться визитами к нему, когда позволяли расстояния, а это случалось нечасто, так как большинство предназначенных для детей короля дворцов находились на приличном удалении к северу от Лондона. По крайней мере, компанию ему обеспечивала Елизавета. Разница в возрасте между ними составляла всего четыре года, и они были очень близки, но и соперничали друг с другом. Отчасти из-за того, что Эдуард стремился во всем превзойти сестру. Он так усердно учился!
Екатерина чувствовала, что пока главным ее достижением в качестве королевы стало налаживание хрупкого единства и гармонии в королевской семье, а также то, что она завоевала любовь и доверие своих приемных детей. Генрих высоко ценил это, о чем часто говорил ей.
— Ни одной из их предыдущих мачех не удалось добиться таких успехов, но, полагаю, у них не было шансов. — Лицо короля на мгновение омрачилось. — Моим детям пойдет во благо эта стабильность. Им нужна материнская любовь.
Они находились в кабинете короля, сидели за столом, заваленным бумагами. Генрих отдавал распоряжения на время своего надвигающегося отъезда во Францию.
— Я отправляю Эдуарда с его двором в Хэмптон-Корт и назначаю знаменитого кембриджца доктора Чика в помощь доктору Коксу — наставлять принца и мальчиков, которые находятся при нем.
— У доктора Чика отличная репутация, — сказала Екатерина. — Он великолепный ученый, широко образованный человек и великий гуманист.
— Я не сомневался, что вы одобрите мой выбор. — Генрих улыбнулся. — Его порекомендовали мне мой врач, доктор Баттс, и сэр Энтони Денни. Вам наверняка интересно будет увидеть вот это. — Король передал ей несколько листов, исписанных элегантным почерком. — Я попросил Чика вместе с Коксом составить новое расписание занятий для Эдуарда.
Екатерине потребовалось несколько мгновений, чтобы пробежать глазами написанное. Ее поразило, какие сложные предметы и в каком объеме собирались преподавать шестилетнему мальчику: Писание, теология, латынь, греческий, классическая литература, философия, астрономия, математика, грамматика, риторика… Список продолжался и продолжался. Хорошо хоть, что Эдуард любит учиться. И ему понравится заниматься с Чиком верховой ездой, военным делом, стрельбой из лука, фехтованием, теннисом, музыкой и танцами. Но останется ли у него время для игр?
— Я хочу, чтобы он стал самым образованным и культурным королем, какой когда-либо правил Англией, — сказал Генрих. — По словам Кокса, Эдуард очень продвинут для своего возраста и прекрасно со всем справится.
— В этом я не сомневаюсь, — согласилась Екатерина, — и продолжу поддерживать его в учебе. Елизавете тоже пойдет на пользу приезд Чика. Она демонстрирует чудеса в обучении. Ее беглость в латыни просто замечательна.
— И в других языках, — добавил Генрих. — Камеристка ее покоев Бланш Парри даже учит ее говорить по-уэльски.
— Я была поражена, узнав, что она учит еще и итальянский, — припомнила Екатерина. — И классических авторов знает не хуже, чем Писание. У вас есть основания гордиться ею. Умом она пошла в вас.
— Ее мать тоже была образованна, — ворчливо проговорил Генрих, удивив Екатерину, так как никогда не упоминал Анну Болейн.
— Я слышала, она была большим другом Евангелия.
— Была, — кивнул король. — И очень упорствовала в своих взглядах. — («Ей не приходилось бороться с Гардинером», — подумала Екатерина.) — Да, я горжусь Елизаветой, — продолжил король, возвращаясь к прежней теме. — Не проходит и дня без того, чтобы она не написала чего-нибудь для развлечения. Я тоже пытаюсь сочинять, когда дела позволяют. Что ж, думаю, Эдуарду в мое отсутствие скучать не придется. Берегите его ради меня.
— Не сомневайтесь, — заверила его Екатерина. — Он дорог мне, как родной сын.
Во время краткой церемонии в зале Совета Генрих официально назначил Екатерину регентом и вручил ей доверенность, облекающую ее суверенной властью.
— Ваша главная задача — набирать людей для защиты королевства в случае вторжения французов, — сказал он ей. — Мои мировые судьи будут информировать вас, сколько дееспособных мужчин они могут снарядить и какое при них будет оружие. Новобранцы должны быть готовы в течение часа занять позиции на побережье и зажечь сигнальные огни, чтобы дать знать о приближении врагов. Кроме того, я велел судьям обеспечивать соблюдение закона и порядка в своих округах. Пусть следят, чтобы не происходило никаких незаконных сборищ, мятежей и беспорядков. Раз в месяц они будут докладывать вам и Совету о состоянии дел в стране и о том, какие судебные процессы ведутся.
— Я сделаю все, что смогу, для сохранения королевства вашей милости в порядке и поддержу милорда Леннокса, когда тот отправится на Север, — поклялась Екатерина.
— Вы можете получать деньги из казны по своему желанию, и для повышения ваших собственных доходов я дарую вам поместья Уимблдон, Мортлейк, Ханворт и Челси.
— Ваше величество! — Екатерина не могла скрыть удовольствия от перспективы стать владелицей своего любимого Ханворта и прочих прекрасных имений, особенно дворца в Челси. — Ваше величество чрезвычайно добры и милостивы ко мне, — сказала она, делая реверанс и понимая, что глаза советников прикованы к ним.