— Моя наперсница, леди Мария, приехала, — сообщила Нан. — Она была очень добра. Обожает младенцев и сполна насладилась этим. Бедняжка, я знаю, ей очень хотелось бы иметь своего. О, я с удовольствием уехала бы отсюда! Но милорд написал мне и велел остаться на лето, так как сельский воздух полезен для детей. Это приемлемо для вашей милости?
— Конечно, — ответила Екатерина, стараясь не выдать, как она этому рада, и завидуя многочисленному потомству Нан.
— Мадам, вы не сделаете для меня кое-что? — спросила та, вдруг выказав уязвимость, которой раньше Екатерина в ней не замечала. — Милорд скоро должен вернуться домой, но я боюсь, что ситуация в Шотландии сложная и его могут оставить там. Не спросите ли вы его величество, есть ли у него такое намерение? Меня страшит мысль о том, что милорд в опасности.
— Я могу вас успокоить. — Екатерина улыбнулась. — Три дня назад его величество говорил мне, что отзовет лорда Хартфорда до вторжения во Францию.
— Какое облегчение, — сказала Нан. — Благодарю вас.
— А теперь я должна ехать к Анне, — вставая, проговорила Кэтрин. — Желаю вам всего хорошего и жду вас при дворе ближе к концу года.
Анну она застала в лучшем физическом состоянии, но не в душевном.
— Мой малыш, мой маленький мальчик! Почему Господь забрал его у меня?
Екатерина взяла сестру за руку:
— На это легко ответить. Он забрал его, чтобы малыш причастился к вечному блаженству, и мы все должны радоваться. Но я знаю: тебе как матери тяжело принять Господню волю.
— Я не могу ее принять! — Анна была вне себя. — Мне нужен мой ребенок!
Королева села на кровать и обняла сестру:
— Анна, не нужно так убиваться. Ты не должна подвергать сомнениям предопределения нашего Господа. Радуйся, что Он дал твоему сыну во владение Царство Небесное.
— Нет! Нет! — завывала Анна. — Я хочу видеть своего ребенка, своего малыша! Мне горько. Не могу поверить, что он умер.
Екатерина отстранилась и заглянула Анне в глаза:
— Моя дорогая, умереть — значит пробудиться к новой жизни. Глупо оплакивать смерть. Ты наносишь сыну большой вред своими сетованиями, ведь с ним случилось самое лучшее, что может произойти, — он в руках своего Всемогущего Отца.
Анна размякла в ее объятиях.
— Но у него впереди была целая жизнь! Он был так прекрасен.
— Именно поэтому он стал милой Христу жертвой. Анна, возблагодари Бога за его жизнь и смерть и радуйся, что Господу было угодно забрать его в свое царство.
Анна утерла глаза и немного успокоилась.
— Ты права, дорогая сестра. Я забываю собственные убеждения. Но ты никогда не была матерью. Тебе неизвестно, как это тяжело.
— Я понимаю. И прошу прощения, что поучала тебя. Я только хотела дать тебе утешение. Обещаю, я буду молиться за тебя.
С тяжелым сердцем вернувшись ко двору, Екатерина рассказала Генриху о тревогах Нан за Хартфорда.
— На войне опасность неизбежна, — отозвался он; они сидели вдвоем в его личном саду. — Но мы приведем шотландцев к покорности, и достижению наших целей поможет брачный договор между моей племянницей Маргарет и графом Ленноксом.
Готовилось это уже давно. Леннокс был изворотливым лисом, но наконец его уговорили, пообещав руку Маргарет Дуглас и большие преференции, совершить предательство в отношении своей страны и поддержать короля Англии.
Генрих был очень доволен.
— Леннокс считает, что Шотландии следует объединиться с Англией. Он согласен со мной, что взятие крепости Дамбартон — это ключ к завоеванию Шотландского королевства. Как только брак будет заключен, я пошлю Леннокса с армией на Север, чтобы захватить ее. И тогда путь для нас будет расчищен. А потом мы пойдем на французов, это будет наш год, Кейт!
Прекрасным июньским утром Екатерина вместе с Генрихом присутствовала на церемонии венчания леди Маргарет и графа Леннокса в капелле Сент-Джеймсского дворца. Ей нужно было как-то взбодриться, и свадьба подняла ей настроение. Это бракосочетание оказалось счастливым событием не только из-за того, что скрепляло желанный альянс Англии с Шотландией, но и потому, что молодожены были явно очарованы друг другом.
— Похоже, это станет союзом по любви, — шепнула Екатерина на ухо Генриху, когда они сидели с влюбленными женихом и невестой в эркере ворот Гольбейна и следили за устроенными по случаю свадьбы поединками. Том Сеймур был среди бросавших вызов, но Екатерина намеренно не смотрела в его сторону.
Генрих с довольным видом кивнул и похлопал ее по руке:
— Если они будут счастливы так же, как мы, Кейт, им действительно повезет.
За спиной Екатерины отчетливо прозвучал голос леди Саффолк, которая пробурчала, что Маргарет слишком легко влюбляется. Но король, казалось, пропустил это мимо ушей. Он склонился к уху Екатерины:
— Хочу, чтобы вы знали: в знак признания ваших многочисленных прекрасных качеств я назначаю вас регентом Англии на время своего отъезда во Францию.
— О милорд! — Кэтрин была потрясена.
Да, король уважал ее и восхищался ею, она знала, так как он постоянно давал это понять, но что он посчитает ее способной справиться с такой высокой ответственностью…
— Для меня это большая честь. Я приложу все свои силы, чтобы оправдать ваши лучшие ожидания.
— Уверен, вы постараетесь, — ответил король. — Я распорядился, чтобы вы правили как соверен от моего имени и полагались на рекомендации архиепископа Кранмера, лорд-канцлера Ризли, графа Хартфорда, епископа Вестминстерского и сэра Уильяма Петре, моего государственного секретаря. В мое отсутствие они составят Тайный совет и как минимум двое из них будут все время находиться при вас. Кроме того, ваш дядя, лорд Парр, будет присутствовать на заседаниях. Брат ваш, как вы знаете, отправляется вместе со мной во Францию как старшина вооруженных всадников.
— Конечно, мне будет на кого положиться, — сказала Екатерина, понимая, что король, как обычно, следовал своему срединному пути и назначил советников из обеих фракций.
По крайней мере, среди них не было Гардинера, хотя придется мириться с присутствием Ризли. И хорошо, что при ней будет Кранмер. Он недавно опубликовал литанию на английском для использования в церквях. Екатерина аплодировала этому его шагу. Он поставит заслон консерваторам. Если она сможет наладить отношения с Ризли, все будет хорошо.
Второй раз за две недели Екатерине пришлось утешать потерявшую ребенка мать. Когда Генрих сообщил ей, что у Ризли умер маленький сын Энтони, она написала письмо его жене Джейн с теми же словами, которые недавно говорила Анне, призывая ее радоваться, что ребенок теперь в лучшем мире.
Через пару дней Екатерина встретилась с Ризли в галерее, когда торопливо шла в сторону зала Совета. Он стянул с головы шапку и наспех поклонился.