Рейна, королева судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Тарн cтр.№ 5

В этот час улицы поселения были безлюдны: как правило, эйяльцы выезжали на работу значительно раньше. Немногие оставшиеся машины с виноватым видом жались к родным калиткам. Нир не стал доставать ключ, а попробовал дверь рукой – так и есть, открыто. Здесь вообще редко запирались – разве что на ночь. Зачем? Все вокруг свои.

– Бабуля, я пришел!

Он на секунду-другую задержался в гостиной, вслушиваясь в прохладную тишину дома. Нет ответа. Этой весной Лидии Сергеевне исполнилось восемьдесят шесть, и слуховой аппарат помогал уже не ахти как. Дверь ее комнаты была приоткрыта; бабушка сидела в кресле, напряженно всматриваясь в экран телевизора. Звук был переключен на наушники, но Нир не сомневался, что канал российский, а программа непременно посвящена какой-нибудь сугубо русской теме. Раньше, еще в его школьные годы, Лидия Сергеевна то и дело хватала внука за рукав и, блестя глазами, принималась взахлеб пересказывать что-то такое, безнадежно русское и потому никаким боком не интересное.

– Представляешь, мальчик? – повторяла она, возбужденно раздувая тонкие ноздри.

Нир обреченно кивал и потихоньку продвигался в сторонку, прочь от потока малознакомых, тяжелых, будто грубым топором вырубленных слов иноземной речи. Его привезли в Страну двухлетним мальчуганом; сколько себя помнил, он жил ее жизнью, дышал ее воздухом, мыслил ее понятиями и образами, говорил на ее певучем, крикливом, гортанном языке. Да и весь окружающий мир воспринимался здесь исключительно в связи со Страною: в Штаты ездили учиться и закладывать основу для будущей карьеры, в Латинскую Америку и Индию – путешествовать, в Европу – смотреть футбол и красивые города, в Африку – рисковать собственной шкурой за деньги и алмазы. А вот огромное розовое пятно на севере мировой карты не могло предложить ровным счетом ничего занятного. Россия всегда казалась ему и его сверстникам чем-то безнадежно провинциальным, скучным или же, напротив, курьезно диким, как оторванные от цивилизации острова папуасов.

Когда бабушка со своими русскими историями запирала его в углу дивана, телом преграждая путь к свободе, подобно сегодняшнему шлагбауму Беспалого Бенды, мальчик с трудом удерживался от протеста. И если уж речь зашла о Бенде, то даже его банальная, до последнего слова предсказуемая назойливость выглядела предпочтительней торопливого, захлебывающегося отчаяния, с которым Лидия Сергеевна пыталась впихнуть свои ненужные рассказы в гудящую от отвращения голову внука. Поразительно, но чужой и нелепый Бенда был ему в такие моменты намного ближе, чем родная бабушка, чьи руки, лицо и запах сопровождали Нира всегда, сколько он себя помнил, с момента осознания того пугающего и неприятного факта, что мировой космос отнюдь не един, а делится на две неравные группы: Я и Другие.

Почему? Иногда сила этого отторжения удивляла самого Нира: он ведь действительно любил бабушку, и по мере взросления в его любви было все меньше детского эгоцентризма, все больше жалости, попечительства, готовности терпеть старческие чудачества. И тем не менее… – возможно, винить в этом конфликте старой и малого следовало не его, а ее, инстинктивно старавшуюся продлить жизнь если не себе, то своему миру, такому мрачному, враждебному, засасывающему, как северное лесное болото. Какого, собственно, черта она тянула туда еще и внука?

Время от времени на помощь приходил отец.

– Мама, – с досадой говорил он, – сколько раз повторять: не приставай к парню. Думаешь, ему интересен этот твой Пастернак?

Лидия Сергеевна возмущенно поджимала губы:

– Пастернак не может быть неинтересен!

Пастернак принадлежит мировой культуре! – она вся подбиралась, хватала ртом воздух и нараспев заводила:

– За поворотом, в глубине лесного блога…

Или, может быть, «лога»?.. Неважно – с точки зрения Нира словосочетание «лесной лог» представляло собой такую же нелепицу, что и «лесной блог»: ну кто в самом деле, станет вести в лесу лог или блог? Дятлы? Удоды? Ежи и черепахи? Потом, с началом военной службы, бабушка оставила его в покое: постоянная тревога за внука перевесила заботу о сохранении русской культуры, откровенно, по-пастернаковски, гибнущей в тотальном безразличии местного окружения. Парадоксально, но факт: именно в израильской армии Нир существенно расширил запас живых русских выражений. Впрочем, эти новые знания, почерпнутые у товарищей по оружию, вряд ли могли претендовать на принадлежность к изысканному бабушкиному словарю.

Он остановился на пороге своей комнаты: так и есть, бабушка снова навела там порядок! В принципе, это можно было бы только приветствовать, если бы ее представления о порядке хотя бы приблизительно соответствовали вкусам самого Нира. После таких уборок он никогда не мог найти нужных вещей; вот и сейчас пришлось перерыть все полки стенного шкафа.

– Бабуля! Бабуля!

Едва сдерживая возмущение, Нир ворвался в комнату бабушки. Лидия Сергеевна вздрогнула и подняла на него выцветшие, некогда ярко-голубые глаза.

– Сереженька! Вернулся? Будешь завтракать?

Она забыла снять наушники и потому, не слыша себя, говорила излишне громко, почти кричала.

– Наушники! – крикнул Нир, сопровождая подсказку соответствующим жестом обеих рук. – Сними наушники!

– Как?.. Что?.. – переспросила Лидия Сергеевна, но тут же поняла и, виновато кивнув, принялась возиться со скобой прибора, стягивая его с головы, высвобождая из пушистого облачка седых волос, излишне торопясь и оттого запутываясь еще больше.

– Дай помогу…

Нир осторожно помог снять наушники. Сквозь белый пушок просвечивала теплая розовая кожа; Лидия Сергеевна сидела смирно, как испуганный птенец, молча глядя на сильные молодые руки, на их точные деликатные движения прямо перед ее глазами. Гнев парня улетучился, но проблема осталась: после бабушкиной уборки он не мог найти свои запасные джинсы взамен испорченных. Без этого было решительно не в чем ехать в университет.

– Ты завтракал?

Пока он возился со скобой, бабушка несколько раз робко прикоснулась кончиками пальцев к его предплечью; в этом движении был тот же оттенок странного удивления, которое Нир в последнее время улавливал в ее беглом взгляде. Чему она так удивлялась? Тому, что в поглощающем ее мире глухоты и увядания могут существовать такие мощные, полные жизни побеги? Прежде чем ответить, Нир подал ей коробочку со слуховым аппаратом.

– Бабуля, ты меня слышишь?

Лидия Сергеевна кивнула.

– Джинсы! Где мои джинсы?

– Я все слышу, не кричи, – произнесла она с подчеркнутым достоинством. – Тебе нужны джинсы. Так бы и сказал. Боже, какое пятно…

– Так бы и сказал… – повторил ее слова Нир, снова начиная сердиться. – Вот я и говорю. Сколько раз говорил: не входи в мою комнату. Мне что, замок повесить?

– Но, Сережа, у тебя же там черт ногу сломит, – с той же интонацией возразила Лидия Сергеевна. – Как можно терпеть такое безобразие? Наводи порядок сам, и я не буду заходить.