«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота | Юлия Лейкин, Елена Смилянская | страница 97 | LoveRead.ec

Обе эскадры находились при Наполи четыре дня, на протяжении которых Зефер-бей не видел капудан-пашу, но беседовал в Наполисе с визирем Мореи, которому он сообщал, что предпочтет не участвовать в военных действиях, так как он вооружил свою эскадру на свои собственные средства, а капудан-паша получил корабли от султана и был отправлен вести войну.

Визирь согласился, что это справедливо, и был составлен план, чтобы Зефер-бей отправился в море каперствовать, и что визирь сам после того, как соберет всех турок, каких сможет, отправит их в воды Майны для того, чтобы забрать отнятое* ([на поле уточнено:] *Мистра, или Древняя Спарта*).

Между капудан-пашой и Зефер-беем были разногласия, и первый заставлял второго убрать свой флаг. Зефер-бей требовал объяснить причину, на что ему отвечали, что не он является пашой. Когда они увидели наши корабли, капудан-паша приказал Зефер-бею вести корабли в бой, на что Зефер-бей ответил, что он не паша и не поведет корабли в бой, что если капудан-паша решится сам пойти, то он ему поможет* ([на поле комментарий Элфинстона:] *весьма похоже на адмирала Спиридова*).

Когда наша эскадра подошла, Зефер-бей первый пошел под Наполис и за ним капудан-паша.

Остальные стояли в линию, потом начался бой, но как он шел, он [моряк Андреа Самотрека] не знает, так как находился с Зефер-беем, но когда они вернулись, турки предпочли ничего не говорить о сражении, однако от греков он слышал, что на двух больших кораблях 40 человек были ранены и 32 выброшены за борт; что на кораблях исправили поврежденное; что одно большое орудие взорвалось, убило четверых и четверых ранило; что наши ядра проходили насквозь с обоих бортов, что ночью наши пушки не стреляли.

На следующий день визирь прибыл к капудан-паше, говоря: «Конечно, они пришли сюда посмотреть, как форты будут палить в московитов»* ([на поле приписано:] *турки всегда называют русских московитами, их старым именем*).

Сразу был собран военный совет, и было решено, что Зефер-бей со всей эскадрой и еще с двумя линейными кораблями должен атаковать русского адмирала, а что остальные разделятся против других кораблей. В соответствии с этим они подняли якоря. Ветер был сильным, и наши корабли не были видны. Они проследовали к острову Спеце и там легли на якорь. На следующий день ветер был силен, на третий тоже. Они собирались гнаться за нами, когда мы неожиданно появились и они увидели 16 кораблей вместо девяти. Потом все обратились в бегство, отрубив якоря, а некоторые захватили шлюпки. В этом смятении этот грек [Андреа Самотрека] сбежал от Зефер-бея.

Из Константинополя ожидают еще десять 50-пушечных кораблей и шесть или восемь шебек.

Вышеприведенные данные о силе неприятеля, хотя и не совершенно точные, все равно устыдили меня, потому что неприятелю удалось от нас спастись. Но сведения о настоящей силе противника, которого моя эскадра обратила в бегство, были мною получены от грека с острова Спеце, который по своей доброте снарядил судно, чтобы привезти нам немного пресной воды, так как вода наша сильно протухла. Я включаю его данные о силе неприятеля, которые подтверждаются и тем, что [мы] много позже увидели:

«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Как только я получил записку о том, чтобы направиться на остров Парос, был дан ночной сигнал о перемене курса. С рассветом пинк «Св. Павел» был далеко позади и близко к острову Идра, как и адмирал Спиридов. В полдень остров Сериго был по склонению компаса SWbS.

Четверг [10]/21 [июня]. Очень легкий ветер переменно с безветрием. Течения идут по направлению к мысу Анджело. Дал сигнал всем лейтенантам [съезжаться для получения приказов], назначил следующее рандеву на Паросе. Пинк «Св. Павел» был так далеко позади, что его не смогли познакомить с этим приказом. Вследствие этого, потеряв из виду флот, он отправился в Наварин и присоединился к нам только после Чесменской битвы.

Греческое судно, которое принесло [вышеприведенные] сведения адмиралу Спиридову, близко подошло к нам, и его шкипер (master) поднялся на борт, но он оставил греческого моряка [Андреа Самотреку], который был в эскадре Зефер-бея, на корабле адмирала Спиридова. Шкипер сказал нам, что контр-адмирал Елманов на 50-пушечном фрегате с тремя большими пинками со всеми ранеными и больными из флота и сухопутных сил отправился на Менорку. Русские оставили гавань Наварина с такой поспешностью, что бросили туркам все, что имели на берегу в своем арсенале [пpиписано:] *на острове; что, взорвав ночью форт, предварительно не оповестив об этом барабанной дробью и не дав ни малейшего предупреждения, они пустили на воздух около 30 своих бомбардиров и около 80 греков, что позднее подтвердил мне на Паросе доктор Блэр, английский врач, бывший при графе Алексее Орлове и находившийся в то время на борту его корабля*. [На поле приписано:] *Можно ли поверить теперь или в будущем, что люди могут быть одержимы такой паникой, чтобы бросить свои боевые припасы и провиант, находящиеся в защищенном месте на острове, когда они имели при себе те же транспортные корабли, на которых эти припасы туда привезли? Из того, что я слышал, там были морские запасы всех видов, достаточные, чтобы снабжать обе эскадры около двух лет. Ущерб для российского правительства будет не меньше 60 000 фунтов стерлингов*. [Зачеркнуто:] *И услышав, что турецкий флот прибыл в Наполис, они укрепили вход в гавань и на стороне Наварина, и на стороне острова, а как только турки вошли в брешь, которую русские сделали, турки выбросили их из гавани их же собственными орудиями*.

Помимо прочего они взорвали людей, которые были на той стороне форта, что была обращена к городу; это еще привело и к образованию большого пролома, чтобы турки могли войти [в крепость]. Когда с большим количеством снаряжения они ожидали визита турок, то укрепили 6-, 8– и 24-фунтовыми пушками с корабля командора Грейга сторону рядом с кораблями, и эти боевые припасы, как только неприятель овладел этой стороной крепости, с успехом использовались против русских. До того как русские взошли на борт корабля командора Грейга, на котором был граф, они получили несколько своих собственных снарядов, один из которых повредил грот-мачту, а другой пролетел через балкон квартердека в офицерскую кают-компанию⁵³⁴. Таким образом, когда они были готовы покинуть место [т. е. Наварин], они не тянули с этим, не предприняв ни малейшей попытки спасти огромное количество запасов, которые были на берегу в их арсеналах. Это были запасы, привезенные на четырех 700-тонных пинках, помимо того, что они привезли на каждом корабле и сверх общего еще и запас, из которого адмирал Спиридов создал разные магазины и регулярно выдавал из них, как из кронштадтского двора, и для этой цели он назначил на берег учетчиков. Я не считаю большого количества хлеба и тройного судового запаса пшеницы, который, даже если бы турки собрали все свои силы в Наварине, они не смогли бы помешать спасти.