Дом, который я для нас арендовал, был старым, ветхим. Хозяева давно переехали в соседний, кирпичный. А этот на лето сдавали. Вокруг дома – прокос шириной с метр, а дальше – крапива и бурьян. Дикие, заповедные места. Красивые. Синь, зелень, охра – все словно заглядывало в объектив, само выстраивалось в образы – только снимай. Я за вечер всю округу оббегал, два часа в воде проторчал, фотографируя лилии. Потом – туман, лунный свет. Потом – банька, разговоры полушепотом у костра. Мы пошли спать глубокой ночью, счастливые, опьяненные воздухом, красками, свободой. Рената – на единственную кровать в доме. Юрий Викентьевич – на кухонный диванчик. А я – на мансарду, в спальный мешок.
Когда я проснулся, солнце уже палило во всю. Шифер на крыше давно прогрелся, и от него волнами исходило тепло. Вот лежу я на раскрытом спальнике, как на простыне, в одних боксерах – жарко, душно. Вставать неохота – все равно в такое солнце ничего толкового не снимешь.
Сквозь мутное стекло окошка пробивается золотистый луч, падает на стену. Я смотрю, как роятся в этом луче пылинки, как они взмывают к деревянным перекладинам, закручиваются в воронку, когда я шевелю рукой.
И вдруг слышу – скрип, короткий, тоненький. Сердце сжимается – не от страха, от ожидания.
Нет, случайность.
А потом – еще скрип, и еще. Не шевелясь, закрываю глаза – будто сплю. Сердце колотится, толкается в грудную клетку. Сглатываю комок в пересохшем горле – и слышу, как по хлипкой лестнице поднимается ко мне Рената – ни на секунду не сомневался, что это она. На этом все, моя дорогая Эмма.
Я не сразу понимаю смысл его слов – настолько неожиданно они прозвучали.
Тишина такая, что я слышу дыхание Эя.
– Ккак?..
Эй смотрит на часы. Только сейчас смотрит, а не до того, как оборвал рассказ. Снова пытается мной манипулировать!
– Мне пора, – сообщает он.
Делаю глубокий, гневный вдох.
– Ккуда?
– У меня дела, на которые ты все равно не подпишешься, – ты явно дала мне это понять.
Прищуриваю глаза. Нет, Эй, ты меня не проведешь. Я на это не куплюсь. Но он и не пытается меня уговаривать.
– Давай, Эм, пойдем. Мне еще домой тебя отвезти. Если, конечно, ты не хочешь добираться одна.
Я мотаю головой – нет, не хочу.
– Вот и отлично, зайка. Только после вас, – Эй указывает мне ладонью на лестницу.
Он ничего не пытается мне навязать, пока мы пересекаем темный холл. Молчит, пока идем к машине. Всю дорогу до арки не произносит ни слова.
Останавливает машину. Склоняется надо мной, чтобы открыть мою дверь, – тем самым ускорить процесс моего выхода.
Выхожу. Закрываю дверь. Смотрю на него сквозь боковое стекло. Эй чуть склоняется, чтобы лучше различать дорогу, включает передачу.
Все это тоже игра – я знаю.
Но что, если на этот раз он готов проиграть?
Я – не готова.
Стучу костяшкой пальцев в окно.
Стекло опускается на ладонь.
– Зайка, я спешу, честно.
Развожу руками.
– Ты действительно хочешь узнать продолжение, Эм?
Очень отчетливо киваю.
– Тогда я напишу завтра, где меня найти.
Он вдавливает педаль газа в пол – и машина, взвизгнув шинами, уносится вдаль.
Глава 13. День 329
Ставлю чашку с остатками чая на столик у кресла – и мимоходом нажимаю на клавишу ноута, чтобы оживить экран. Сергея нет в сети: ни вопроса, как спалось, утром; ни приглашения на виртуальный обед днем. Впервые с начала этого года я полдня провожу в одиночестве, и от этого мне не по себе. Я лечусь проверенным способом – читаю книгу, под пледом, с кружкой чая – но между строчек то и дело проскальзывает: «Может, у него комп сломался?», «Срочная командировка?», «Внезапные гости?». Сама подсовываю себе ответы, чтобы не концентрироваться на главных вопросах, от которых мороз по коже: «С ним что-то случилось?», «Я ему надоела?», «Он проводит время с другой женщиной?» И, что самое отвратительное, последние два пункта меня беспокоят больше – потому что именно они кажутся мне наиболее вероятными.
Захлопываю книгу – я поймала себя на том, что не помню ее названия.
Надо было согласиться на встречу с Сергеем. Я струсила, поступила глупо. Мне казалось, что я выбирала между «оставить все, как есть» и «все разрушить личной встречей». Но был и еще один вариант: «все разрушить отказом». Возможно, Сергею просто наскучили виртуальные отношения. Ведь он – не одинокая женщина с проблемами речи. Он – взрослый, умный, красивый мужчина, которому нужны плоть и кровь.
Откидываю голову на спинку кресла и прикрываю глаза. Мне почти физически больно.
Конечно, ему нужны плоть и кровь. О чем я только думала?! Нет такого варианта – «оставить все, как есть».
Я готова сделать следующий шаг. Сергея все еще нет в сети.
Как же надоели эти дневные сумерки, которые не лечатся даже электрическим светом! Все такое тусклое, прокисшее – воздух, запах, настроение.
Я на всю громкость включаю «Probably» Fool Garden. На душе сразу теплеет. Зажигаю все лампы в квартире – еще теплее. Открываю баночку с колой, делаю пару глотков – и еще теплее, хотя кола из холодильника. Подтанцовываю, изображая из себя солистку мюзикла. Где-то в шкафу у меня была черная шляпа с широкими полями.
– Absolutely nothing – probably, – подпеваю я в баночку с колой, пытаясь сильно ее не взбалтывать.
Черная комбинация, черные длинные перчатки, черные туфли на каблуках, красные чулки, красная баночка колы и красная-красная помада. Я летаю по комнате, разбрызгивая колу, трясу распущенными волосами. Я то балерина, то рокерша, то танцовщица кабаре.
– You probably don't need another way… – к концу песни я выматываю себя так, что падаю на кровать в позе морской звезды. Лежу во внезапно нахлынувшей тишине, словно погружаюсь в морскую бездну. Нет, туда я больше не хочу.
Снова сажусь за комп.
Сергея нет в сети.
«Где же ты?», – пишу я ему, наверное, десятое сообщение за этот день.
Жду.
Ничего.
Вибрирует телефон. «Хочешь услышать продолжение истории?», – спрашивает Эй.
Кладу телефон возле ноута и жду.
«У тебя 1 минута. Потом предложение снимается», – не унимается Эй.
Тяжело вздыхаю.
Сейчас меня волнует совсем другая история.
И вдруг появляется сообщение в сети. Пока читаю его, успеваю обалдеть от радости – и упасть на самое дно разочарования. «Эмма, у меня все в порядке. Я на встрече. Буду поздно. Не скучай».
«30 секунд», – пишет Эй.