Еще одна станция - читать онлайн книгу. Автор: Кейси Маккуистон cтр.№ 26

– Да, – наконец говорит он. – Ладно. – Он опускает руки, которые держал скрещенными, и, повернувшись, начинает шагать вдоль платформы. Огаст приходится бежать, чтобы его догнать.

– Что «ладно»?

– Хм-м?

– Каков вердикт?

– А, тако, – говорит он. – Я остановился на тако. В нескольких кварталах отсюда есть ларек, который открыт допоздна; мы можем купить что-нибудь там и поехать домой на «Би».

– Я имела в виду, мертва ли Джейн!

– А! – говорит он с искренним удивлением в голосе. Иногда Огаст хочется хоть на секунду узнать, что творится в голове у Нико. – Нет, я так не думаю.

Ее сердце совершает кульбит.

– Не… не думаешь? Ты уверен?

– Почти, – говорит он. – Она очень… настоящая. Телесная. Она не привидение. Она материальная. Как думаешь, стоит мне в этот раз попробовать сейтан?

Огаст пропускает вопрос мимо ушей.

– То есть она живой человек?

– Я бы так не сказал, – говорит он. Кристаллы вокруг его шеи подпрыгивают на груди, пока он шагает. – Да, я возьму сейтан.

– Тогда что она такое?

– Она живая, – говорит он. – Но… одновременно неживая. Я не думаю, что она мертва. Она как бы… где-то посередине. Ни здесь, ни по ту сторону. Она кажется очень… отстраненной, как бы не до конца укоренившейся здесь и сейчас. Но, когда она до тебя дотронулась, казалось, что она окончательно здесь. И это интересно.

– Есть… есть какой-нибудь другой способ это проверить?

– Я о таком не знаю, – говорит Нико. – Прости, детка, это не совсем точная наука. У-у. Может, мне лучше взять креветки?

Точно. Не точная наука. Вот почему Огаст никогда раньше не консультировалась у экстрасенса. Ее мама всегда говорила: нельзя начинать с догадок. Первое, что Огаст от нее узнала, – начинай с того, что ты точно знаешь.

Она знает, что… Джейн была в 1976-м и Джейн здесь. Всегда здесь, в «Кью», так что, может быть…

Когда Огаст впервые встретила Джейн, она влюбилась в нее на несколько минут, а потом сошла с поезда. Так это и происходит в метро: ты встречаешься с кем-то взглядом, представляешь вашу совместную жизнь, пока едешь от одной станции до другой, и ты возвращаешься в свой день, как будто человек, которого ты любил в этом временном промежутке, существует только в этом поезде. Как будто его никогда не может быть где-то еще.

Возможно, с Джейн из «Кью» так все и есть. Возможно, «Кью» – это ответ.

Возможно, с «Кью» Огаст и надо начать.

Она оглядывается на противоположную платформу и почти различает надпись на табло прибывающих поездов. «Кью» в направлении Бруклина будет через две минуты.

– Ох, – невольно выдыхает Огаст, как от удара. – О черт, почему я раньше об этом не подумала?

– Сам знаю, – говорит Нико, – креветки, верно?

– Нет, я… – Она поворачивается, бросается к лестнице и кричит через плечо: – Иди возьми себе тако, увидимся дома. Я… я кое-что придумала!

Она теряет из виду Нико, когда бросается по ступеням вниз, врезаясь в урну и откидывая в сторону коробку от пиццы. Есть один способ доказать полностью, на сто процентов, что Джейн не то, чем кажется. Что это не просто у нее в голове.

Огаст знает этот маршрут. Она запомнила его, прежде чем начала по нему ездить, чтобы его понять. Это двухминутная поездка между Каналом и Принсом, а Джейн уехала в противоположном направлении.

Физически Джейн никак не может быть на прибывающем поезде, даже если бы она бежала, чтобы на него сесть. Она все еще должна ехать через Манхэттен. Если она будет на этом поезде, то Огаст будет знать точно.

Одна минута.

Огаст одна. Сейчас почти четыре утра.

Приближается шум поезда, и на носки ее кроссовок падает свет фар.

Скрежещут тормоза, и Огаст представляет ночь в пятнадцати метрах сверху, вселенную, смотрящую на то, как она пытается собрать воедино один крошечный уголочек ее тайны. Она таращится на свою обувь, на желтую краску, жвачку на бетоне и старается не думать ни о чем, кроме места, на котором ее ноги касаются земли, о его абсолютной определенности. Это настоящее.

Она чувствует себя невероятно маленькой. Ей кажется, что это самое грандиозное, что случалось с ней за всю ее жизнь.

Она дает поезду проехать вперед, пока он не останавливается. Не важно, будет она идти за каким-то конкретным вагоном или нет. Исход все равно будет таким же.

Огаст проходит через двери. И она там.

Джейн выглядит абсолютно так же: спущенная кутка, рюкзак на боку, развязывающиеся шнурки на одном конверсе. Но поезд другой. Прошлый был новее, с длинными гладкими скамьями, и табло остановок наверху рядом с рекламой. А этот старее, на полу больше пыли, сиденья – смесь выцветшего оранжевого и желтого. В этом нет никакой логики, но она здесь. Она выглядит такой же растерянной, увидев Огаст, как и Огаст, увидев ее.

– Когда я сказала тебе не пропадать, – говорит Джейн, – я не думала, что ты так быстро вернешься.

Они единственные люди в вагоне. Может, они единственные живые люди.

Может, одна из них совсем не жива.

Значит, вот оно. Джейн сделала невозможное. Она, чем бы она ни была, – это невозможное.

Огаст подходит к ней и садится, когда поезд опять начинает движение, везя их к Кони-Айленду. Она задумывается, выходила ли Джейн когда-нибудь, хоть раз, в конце ветки, чтобы опустить стопы в воду.

Огаст поворачивается к ней, и Джейн смотрит в ответ.

В голове у Огаст всегда была схема того, каким все должно быть. Всю свою жизнь она регулировала шум, гул и ползучий страх в своем мозгу, чертя планы, говоря себе, что если посмотреть внимательно, то можно найти всему объяснение. Но вот они смотрят друг на друга через ровно начерченную границу из вещей, которые Огаст понимает, и видят, как линии размываются.

– Можно тебя кое о чем спросить? – говорит Огаст. Ее рука поднимается к уху, заводя за него волосы. – Это… Это может прозвучать странно.

Джейн глядит на нее. Возможно, она думает, что Огаст опять пригласит ее на свидание. Джейн красивая, всегда до невозможности красивая под освещением метро, но свидание – это последнее, о чем думает Огаст.

– Да, – говорит Джейн. – Конечно.

Джейн сжимает ладони на коленях в кулаки.

– Сколько тебе лет?

Джейн тихо смеется, в ее глазах мелькает облегчение.

– Легкий вопрос. Двадцать четыре.

Ладно. С этим Огаст может справиться.

– Ты… – Она делает вдох. – Тогда в каком году ты родилась?

И…

Проходит всего секунда, один вдох, но что-то меняется в выражении лица Джейн, как свет от фар проезжающей машины по стене спальни ночью, и исчезает так же быстро, как возникает. У Джейн появляется ее обычная озорная улыбка. Огаст никогда не замечала, какая она кривая.