История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре | Джон Бартон | страница 20 | LoveRead.ec

3. Закон и мудрость

Почему люди читают Библию? Одна из причин такова: они пытаются понять, как жить. И мы видели, что библейские рассказы лишь иногда говорят об этом прямо, – а чаще предпочитают своего рода «окольный» подход. Впрочем, в Библии есть и советы, и даже указания, и они гораздо яснее звучат в двух литературных формах: «словах мудрости» и «словах закона».

Мудрость в Еврейской Библии и на Древнем Ближнем Востоке

По давней традиции определенные библейские книги сводятся в группу «учительных»: это Книга Притчей Соломоновых, Книга Екклесиаста и Книга Иова, а также Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова (она же «Премудрость Сираха» или «Екклесиастик») и Книга Премудрости Соломона [1]. В них много афоризмов – кратких изречений, выражающих плоды познания или дающих явный совет о том, как надлежит поступать. И многие из них, как кажется, отражают жизнь в селении или в малой общине. А источником их «назиданий» становится, скажем, возделывание земли:

Много хлеба бывает и на ниве бедных;

но некоторые гибнут от беспорядка.

Притч 13:24

Что уксус для зубов и дым для глаз,

то ленивый для посылающих его.

Притч 10:26

Праведный печется и о жизни скота своего,

сердце же нечестивых жестоко.

Кто возделывает землю свою, тот будет насыщаться хлебом;

а кто идет по следам празднолюбцев, тот скудоумен.

Притч 12:10–11

Подобных изречений немало и в других культурах, и их можно расценить как часть народной мудрости – сравните наши «У семи нянек дитя без глазу» или «Семь раз отмерь, один отрежь».

Но такое чувство, что некоторые изречения скорее подходят не израильской глубинке, а царскому двору:

Когда сядешь вкушать пищу с властелином,

то тщательно наблюдай, что перед тобою,

и поставь преграду в гортани твоей,

если ты алчен.

Притч 23:1–2

Человек мудрый силен,

и человек разумный укрепляет силу свою.

Поэтому с обдуманностью веди войну твою,

и успех будет при множестве совещаний.

Притч 24:5–6

Как небо в высоте и земля в глубине,

так сердце царей – неисследимо.

Притч 25:3

Не величайся пред лицем царя,

и на месте великих не становись;

потому что лучше, когда скажут тебе: «пойди сюда повыше»,

нежели когда понизят тебя пред знатным…

Притч 25:6–7

По этой причине библеисты, можно сказать, согласились в том, что изречения, скорее всего, сводили в книги не в сельских общинах, а при царском дворе в Иерусалиме, хотя некоторые из них явно возникли как народная мудрость или народная мораль. Это еще вероятнее в свете того факта, что, насколько нам известно, в городах Египта и Месопотамии делали сборники афоризмов, и несметное их число найдено в наши дни. Их составлением занимались писцы, люди не просто грамотные: искусством письма они зарабатывали на жизнь и, как правило, служили при дворе правителя.

Египетские источники охватывают особенно долгий период. Если один из них, Поучения Птаххотепа, и правда восходит к великому управителю, или визирю, по имени которого назван, то он, возможно, был создан в третьем тысячелетии до нашей эры, а другой, Поучение Аменемопе – вероятно, в VII веке до нашей эры. В библейской Книге Притчей есть раздел (Притч 22:17–24:22), столь близкий к Поучению Аменемопе, что его, должно быть, заимствовали из египетского документа, хотя здесь все непросто (откуда израильским писцам знать египетский?). Одна поразительная параллель касается святости границ:

Не передвигай межи давней

и на поля сирот не заходи,

потому что Защитник их силен;

Он вступится в дело их с тобою.

Притч 23:10–11

Не переноси межи давней

На границах пахотной земли,

И мерного шнура не трогай;

Не желай жадно локтя земли,

Не захватывай поле вдовицы.

Поучение Аменемопе 6

Более того, в Притч 22:20 сказано о неких идущих дальше «тридцати изречениях»^[7] (точно разграничить сложно), что соответствует тридцати «главам» в Поучении Аменемопе. Примерно в половине содержания два документа близки достаточно для того, чтобы усмотреть в этой близости литературную связь.

Это дает нам интересную возможность – представить социальную организацию Израиля в эпоху царей. Да, этому нет явных подтверждений, ни текстовых, ни археологических, но кажется вероятным, что Израиль (а возможно, и оба царства), подобно Египту, должен был располагать школами для обучения писцов – в которых бы не просто учили грамоте, а выпускали секретарей в полном смысле этого слова, начиная от грамотных людей, способных написать обычное письмо, до Секретарей королевской канцелярии. Видимо, «мужи Езекии, царя Иудейского», упомянутые в Притч 25:1 как переписчики^[8] разнообразных изречений, попадают в категорию последних. Иными словами, в Израиле во времена царей была государственная гражданская служба, и те, кто создавал сборники афоризмов, принадлежали, как и их египетские «коллеги», к этому классу общества. В таком контексте становится понятным, почему Книгу Притчей приписывают царю Соломону, – ведь царь покровительствовал трудам своих чиновников.

Но даже если допустить, что Книга Притчей восходит к израильской гражданской службе, учреждению явно светскому, в ней все же часто отражено богословское мышление. Да, никакие изречения в книге не приписываются Богу как их источнику: в отличие от пророчеств, они не притязают на право считаться божественными репликами, – это просто размышления о жизни. И все же они зачастую подразумевали вмешательство божественной десницы в дела человеческие. Есть теория, согласно которой древнейшие изречения – это совершенно светские наблюдения за жизнью, а в последующих уже проявляется морализаторский тон; что же касается самого недавнего по времени пласта, он уже откровенно богословский [2]. Скажем, изречение «Нашел ты мед, – ешь, сколько тебе потребно, чтобы не пресытиться им и не изблевать его» (Притч 25:16) – наблюдение, основанное исключительно на опыте; фраза «Как снег летом и дождь во время жатвы, так честь неприлична глупому» (Притч 26:1) принадлежит к морализаторскому пласту, а реплика «Не будь мудрецом в глазах твоих; бойся Господа и удаляйся от зла» (Притч 3:7) – это часть третьей, теологической стадии в развитии мудрости и знак того, что мудрость уже входит в религиозную культуру Израиля, перестав быть прерогативой учителей народа или царских чиновников.