Женщины его Превосходительства - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Кам cтр.№ 43

– Никогда так не делай, у тебя получается это слишком сексуально, – его пальцы проходятся по ажурной резинке чулок. Переходят к тонким ремешкам пояса. Неспешно, будто впереди целая вечность. А не всего двадцать этажей.

– Прекрати, на нас смотрят, – я все еще стою, упрямо расправив плечи. Но когда его ладонь ложится на внутреннюю сторону бедра и начинает ласкать обнаженную кожу, дыхание сбивается. Резко. Просто вдруг становится мало кислорода. И хочется вдохнуть его как можно больше. Про запас.

Одиннадцатый. Двенадцатый. Тринадцатый.

Романов расстегивает молнию на моем платье, и спускает его вниз. Целует плечи. Шепчет в волосы:

– Я уже в том возрасте, когда могу делать все, что захочу.

Одно неуловимое движение. И он поворачивает меня лицом к себе, чуть приподнимает за талию, так что мне ничего не остается, как сомкнуть ноги за его спиной. Я чувствую кожей холодную сталь стен лифта и его горячие прикосновения. Ласки. И поцелуи. Я слышу музыку и беззвучный звук мотора.

Семнадцатый.

– Отвечай, – рычит он, касаясь губами ключицы. Спускает бретельки бюстгальтера и целует грудь. И я отвечаю. Спонтанно. Запускаю пальцы ему в волосы и прижимаюсь к нему бедрами. С языка срывается короткий стон. Приглушенный. Больше похожий на шипение. Я ловлю его кончиком языка и плотно смыкаю зубы. Лишь бы не громче.

Двадцатый.

Волна возбуждения растекается по телу. От низа живота. По венам. К щиколоткам. Опутывает запястья. Оседает сладким привкусом во рту.

– Давай, закончим. Нажми «стоп», – шепчет он, притягивая меня к себе за волосы. Одной рукой я расстегиваю пуговицы на его рубашке, а другой послушно тянусь к кнопке на панели.

Раздается сигнал, что мы прибыли на нужный этаж. Лифт замирает.

И когда двери разъезжаются, я едва успеваю вернуть платье на место и одернуть подол. Но сделав несколько шагов, понимаю… трусики так и остались чуть приспущенными на бедрах.

И это обстоятельство вызывает во мне легкую усмешку.

Все довольно просто. Наверное, как и должно быть в фокусе заявленных между нами отношений. Вернее, как он сам захотел их видеть. Мне же по большому счету уже все равно. Любовница? Шлюха? Да, кто угодно. Нет никакого желания вдаваться в подробности и рассматривать под микроскопом моральную сторону вопроса. Даже от своей гордости можно устать. И от самолюбия. Особенно, когда от них нет никакой пользы.

Как только мы оказываемся в номере, Романов прижимает меня к стене и быстро стягивает с меня платье. Без слов. Без каких-либо замечаний и пожеланий. Будто для них закончился отведенный на сегодняшний вечер лимит. Он берет меня здесь же, прямо у дверей. Можно было бы сказать, что грубо, но в его грубости присутствует осторожность. Будто он ни в коем случае не хочет причинить мне боль, хоть и твердо намерен получить свое. Романов не причиняет боли и получает свое. Наверное, как и всегда. Если немного абстрагироваться, то можно назвать это страстью. Порывом. В лучших традициях любовных мелодрам. Но от мелодрам нас отличает несколько пунктов.

Мы не целуемся. Или не целуется он. Я ничего не имею против этих невинных ласк. Или сопутствующего элемента секса. Игра с понятиями становится совершенно необязательной. Как только наши губы оказываются в непосредственной близости, он уклоняется. Не открыто, но вполне определенно. Не настаиваю. Трудно на чем-то настаивать, когда находишься в темноте номера прижатой к стене. Когда его руки быстро снимают с тебя одежду. Когда чувствуешь бедрами его возбуждение и желание. Когда все происходит так стремительно, что уследить, а уж тем более что-то проконтролировать просто невозможно.

Потом мы перебираемся в спальню. Все в той же молочной темноте. Он берет меня за руки и ведет за собой. А я послушно иду. Чтобы в следующую секунду оказаться на кровати. Под ним. Под его поцелуями и ласками. Ощутить кожей его сильное тело, обвить ногами и выгнуться навстречу. А затем слизнуть кончиком языка капельку пота с его виска, запустить пальцы в волосы и непроизвольно зарычать. От удовольствия.

Чтобы не означало в его понятиях нежность, но для меня это – поцелуи. Теплые, как парное молоко, трепетные и осторожные. На которые тело отзывается с предательским откровением. Повиновением. Преклонением.

Сопротивляться ему… Нет смысла и желания. Есть желание быть ближе. И глубже. Раствориться в нем и в секундах, которые то бешено скачут, то тянутся, как мед. От предвкушения и нетерпения. Сладкий мед, сладкие поцелуи, сладкое ожидание. Мгновения между вдохами, между короткими судорожными вдохами, когда время замирает, чтобы вдруг запечатлеть его улыбку. Или взгляд. Как на фотографии.

Оставить в памяти шепот его бессвязных фраз. Горячих, словно нагретых на солнце, слов. Тихих и ласковых. Бессмысленных, будто в бреду. Которым нельзя доверять. И верить в них тоже нельзя. Можно вдыхать их как кислород, задерживать в легких. Задерживать в сознании, чтобы в этот момент чувствовать себя самой желанной. Самой любимой. Иллюзии, которыми он так хорошо управляет. В совершенстве. Он бл?дский фокусник, выдающий желаемое за действительное.

– Я тебя ждал, – горячий шепот по венам. Как наркотик. Как инъекция. До искусанных губ и сдавленного крика. Его ладони скользят по изгибам тела, рисуя замысловатые узоры. А слова врезаются в память.

Я не знаю, что значит для него нежность. Но он умеет любить. В данную секунду… Здесь и сейчас. Ни завтра и ни вчера. Он умеет давать, не требуя ничего взамен. До тех пор, пока ты можешь брать. Пока ты этого хочешь.

Когда заканчивается действие эндорфина, гормона удовольствия. Когда мышцы живота расслабляются, а из тела улетучивается умиротворенность, все возвращается на свои места. И приходит чувство разочарования. Пока еще совсем незаметного. Завуалированного. Такого, когда в районе солнечного сплетения становится немного пусто. Как-будто из тебя выкачали всю кровь и заполнили воздухом. Простым воздухом. Который тебе совсем не нужен в венах. Который не дает ничего. Ни сил, ни тепла.

Я смотрю, как он одевается. Собирается уходить. Не скрывает своих намерений. Его визит окончен и больше ему тут делать нечего. Его ничего здесь не держит.

Поднимаюсь и молча отправляюсь в ванну. Перешагиваю через брошенное на пол платье и свои амбиции. Через раскиданное нижнее белье и собственное достоинство.

Включаю душ, настраиваю воду нужной температуры.

– Ты не целуешься, не остаешься. Что это? Принцип? – голос, пропитанный водяными парами, звучит приглушенно. Перебираю флаконы с косметическими принадлежностями, внимательно изучаю инструкции.

В отражении зеркала вижу, как он останавливается. Замирает. Рубашка на нем не застегнута, волосы растрепаны, на губах улыбка. Усмехается, глядя на то, как я с преувеличенным интересом вчитываюсь в состав геля для душа.

– Нет. Принципы осложняют жизнь, – заправляет рубашку, застегивает ремень. Неторопливо так, небрежно. Проводит рукой по волосам. – Не воспринимай это на свой личный счет. Мне было хорошо с тобой, – и после паузы добавляет, – очень хорошо.