– А ты вообще был мертв, так что помолчи.
Все нити, как и отголоски заклинаний, вели вниз – в зал, где Лиам собирал своих приближенных. Я сбежал по лестнице. Во всем поместье стояла кромешная тьма, магические огни потухли. Чем ближе я подходил, тем холоднее становилось. Могильный холод. Пожалуй, на улице в бушующую метель было намного теплее.
У развилки, где пересекалось несколько коридоров, я услышал голоса и шаги. Навстречу мне вышел Рофтон в сопровождении инквизитора. Последний остолбенел, взгляд его скользнул по оружию, и он попятился. Рагнар не растерялся и сплел щит, но укрыть им спутника даже не подумал. Орденец же решил, что сумеет убежать.
Беречь жизни этих ублюдков я не собирался. Стражи, появившиеся в поместье, вряд ли понимали, с кем связались. Фенрир считал, что большинство из тех, кто примкнул к Древнему, находились под чарами, но вот инквизиторы и Братство, заварившие эту кашу, должны были заплатить сполна. Я бросил секиру вдогонку трусливому негодяю. Она угодила ему в спину, прямо между лопаток. Он упал и больше не поднялся.
«– Хороший бросок», – снизошел до похвалы Фенрир.
– Спасибо, – пробубнил я и повернулся к заклинателю.
Вокруг мага сиял и переливался серебряный щит. Я был готов разорвать ублюдка. Внутри всё клокотало от ярости. Жалкий предатель! Я сжал меч и шагнул вперед.
«– Остановись, идиот…»
Предупреждение Фенрира прозвучало слишком поздно. Клинок вырвало у меня из рук и протащило через весь коридор. Невидимые путы оплели запястья, а мощная волна толкнула в грудь. Я растянулся на полу возле стены, поднял гудящую голову и встретился взглядом с Рофтоном.
– Я собирался уходить, но задержусь немного. Не каждый день выпадает шанс убить проклятого.
– Бежишь, как крыса с тонущего корабля? И почему я не удивлен?
Он ударил заклятием. Точно в челюсть. Перед глазами потемнело. Я сплюнул кровь и заметил движение у него за спиной.
– Боишься испачкаться, Белоручка?
Маг взревел и кинулся на меня с кулаками. Катерина подняла меч и, ступая тихо, словно кошка, подкралась сзади. Рагнар успел ударить меня в живот и тут же получил рукоятью клинка по виску. Сдерживающие чары дрогнули, но не рассеялись, вцепились с новой силой. На горле будто затянули колючую проволоку. Я зарычал от боли.
– Отпусти его! – Кэт наставила меч на заклинателя.
Рофтон отшатнулся к противоположной стене. По лицу его стекала кровь. Он брезгливо поморщился, а затем усмехнулся и взглянул на Катерину.
– Уберите эту железку, миледи.
Принцесса уверенно держала оружие. Так, как я её учил.
– Кэт… – с трудом прохрипел я.
– Отец доверял тебе, – она не слышала ни меня, ни Рофтона, – а ты убил его.
Кэт подняла руку, и сталь коснулась воротника мага.
Нет! Перед глазами всё плыло. Я не мог подняться, чтобы дотянуться до неё и остановить.
Снисходительно вздохнув, словно перед ним непослушный ребенок, Рагнар взмахнул рукой, но ничего не произошло. Попытка разоружить принцессу провалилась. Непонимание на его лице сменилось страхом. Заклинатель сжал кулак, и «проволока» сильнее впилась мне в шею. В ушах зазвенело, не получалось даже вздохнуть, обступила темнота. Я падал куда-то вниз, как вдруг ледяной воздух обжег легкие. Кашель сдавил грудь. Не до конца понимая, что произошло, я сел и, все еще тяжело дыша, осмотрелся.
Принцесса выронила окровавленный клинок, он со звоном упал на пол. Рофтон сполз вниз по стене, оставляя кровавую дорожку. Он смотрел на Катерину, а после уронил голову на грудь и больше не пошевелился.
«– Девчонка не промах!»
Я проигнорировал Фенрира. Кэт отступила, перевела взгляд на меня. Она вытерла мокрые от слез щеки и заправила непривычно короткие волосы за уши.
– Гаррет? – тонкий голос надломился.
Не говоря ни слова, я поднялся, хромая, подошел к ней и заключил в объятья. Она вцепилась в меня, больше не сдерживая рыданий.
– Га-а-ар-ре-е-т…
– Все хорошо, моя принцесса.
Она вытерла покрасневший нос рукавом.
– Я знала… знала, что ты жив, – её колотило от холода.
От магии, разлитой вокруг, у меня сводило зубы. Что-то громыхнуло совсем близко, и Кэт, вздрогнув, сильнее прижалась ко мне.
– Как ты здесь оказалась? – Я поцеловал подопечную в макушку и, обхватив ладонями её лицо, заглянул в глаза.
– Демиург. Он хотел отдать меня инквизиторам. Мы перенеслись, а потом я убежала. – Она замолчала, смахнула слезы. – Алекс! Они… они убили его и Эдгара!
Кэт уткнулась носом мне в грудь и зарыдала еще гроше.
«– Невелика потеря».
– Заткнись, – прорычал я вполголоса.
Рималли отстранилась, продолжая всхлипывать, но спросить ничего не успела. Мы одновременно обернулись. Кто-то бежал по западному коридору. Я сжал пальцы на рукояти кинжала за поясом. Из-за угла, прихрамывая, вышел Александр и, увидев нас остановился. Запыхавшись, инквизитор прислонился к стене. Он держался за бок, на его лице застыла гримаса боли.
Кэт икнула, улыбнулась и снова расплакалась. Теперь уже от облегчения. Выскользнув из моих объятий, она бросилась к нему и едва не сбила с ног. Алекс сдавленно охнул.
– Ой, прости. Ты как? – Принцесса отступила и опустила взгляд.
– В порядке.
– А где Эдгар?
– Отстал.
Мальчишка не спускал с меня настороженного взгляда, а когда я подошел, шагнул вперед, закрывая собой Катерину.
– Все в порядке, это Гаррет, – она прикоснулась к его плечу.
– Уведи её отсюда, – не церемонясь, обратился я к инквизитору. – Вниз, в подвалы.
Кэт мертвой хваткой сжала мою руку.
– Ты не пойдешь с нами?
– Я найду Мари и догоню вас.
Она обняла меня за шею, умоляюще прошептала:
– Только скорее, прошу. Я не могу снова потерять тебя.
– Не потеряешь. Обещаю.
Я поцеловал её в щеку и кивнул Алексу. Он подобрал окровавленный меч, хмуро взглянул на мертвого Рофтона и, взяв Катерину за руку, повел прочь. Я подождал, пока их шаги стихнут, и склонился над телом мага. Атаме оказался при нём. Тот самый клинок, которым предатель убил Лайнела. Поднявшись, я бегло осмотрелся, заметил большой цветочный горшок в конце северного крыла. Зеленые листья поникли, начали чернеть. Растение умирало на глазах. Решив, что хуже не станет, я зарыл клинок в землю у корней и только после направился в сторону зала. Всю дорогу я прислушивался, надеясь, что Кэт и Алекс спустились вниз без приключений.
«– Расслабься. Парень не даст её в обиду. Он скорее сам кинется на меч. Чего не сделаешь ради любви».