Завтра может не быть - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 38

– Значит, ГКЧП проиграл, в сущности, из-за того, что войска не повиновались приказу?

– В точку, дорогой Александр Николаевич. Человек в погонах прежде всего приказ должен исполнить, невзирая ни на что и ни на какие возможные потери. Надеюсь, в нынешнее время, в пятьдесят девятом, разложение еще не достигло такого градуса, как в девяносто первом. Народ не пойдет протестовать, и армия выполнит свой долг.

– Нашелся бы тот, кто отдал приказ, – раздумчиво проговорил Шаляпин.

– Вот именно. Главное – в политической воле. И в том, кого конкретно вы в свой комитет спасения пригласите. Вам, конечно, придется заручиться поддержкой армии. Вряд ли маршала Малиновского, а того, с кем удастся договориться. Пообещайте этому человеку высший армейский пост и должность вашего заместителя по комитету спасения. Вдобавок вам, конечно, стоит подумать о СМИ.

– СМИ? Это еще что?

– У нас так называют совокупно радио, телевидение, газеты. Также, конечно, важны, как Ленин учил, почта, телеграф, телефон.

– Как вы предполагаете осуществить акцию? Я имею в виду отстранение нынешних руководителей? – Даже выговорить слово «убить» Шаляпину пока было боязно.

– Когда вы скажете, что готовы, я возьму ликвидацию на себя. От вас понадобится только информация: где и когда Первый появится на публике.

– Понял вас.

– И еще, вы знаете, я спалился.

– Спалился?

– Это жаргончик из будущего. По-вашему – провалился.

– Что случилось?

– По линии прокуратуры и милиции меня могут разыскивать. За покушение на убийство. Это мои дела и нашей с вами акции они не касаются. Но в ваших силах меня отмазать.

– Ох. Отмазать-то я, как вы выражаетесь, наверное, могу. Но вы ж понимаете: чем больше телодвижений я буду совершать ради вас, тем больше внимания и ко мне, и к вам. Совершенно ненужного внимания.

Что на это мог сказать Петренко? Только одно:

– Но если меня возьмут – наше дело вовсе провалится. – Он добавил просительно: – И еще. Появился тут один очень опасный человек. Зовут его Кордубцев Семен Петрович. И для меня лично он опасный, и для нашего с вами дела, и для страны. Вот на него установочные данные, – Петренко протянул листок с именем и адресом. – Я прошу вас его изолировать. Не устранять, но изолировать. Это важно.

– За что изолировать? Почему?

– Ни за что и не почему. Просто взять и посадить.

– Простого советского человека? Посадить? Без суда и следствия? У нас так не делается.

– Ох, Александр Николаевич! Вы же сами прекрасно знаете, что делается.

– Слишком много вы хотите.

– А мы с вами на многое и замахиваемся, разве нет?

* * *

Для Леши Данилова пребывание в квартире Вариных родителей оказалось едва ли не более тягостным, чем в Лефортовской тюряге. В самом деле! Там, в тюрьме, – кругом были враги. Но при том имелась ясность. Он – заключенный. Его допрашивают, выводят на прогулку и трижды в день кормят. Никаких решений принимать не требовалось – больше того, запрещалось.

А теперь? Полная неопределенность. Что делать-то? Все-таки оставаться здесь, в столице, с Варей? Бежать в глубинку? И какой у него статус? Беглеца, с которого временно сняли наблюдение, но которого в любой момент смогут снова взять? Или он странным образом, явочным порядком оправдан оттого, что Петренко затевает какие-то козни с шефом КГБ Шаляпиным? Все было неясно.

Однажды они с Варей отправились на прогулку. Перебежали Ленинский – никаких подземных переходов через широчайший проспект не имелось, да и к чему они при подобном трафике! Прогулялись по Нескучному саду. Он в те времена был натуральнейшим лесом, заросшим, с сиренью и соловьями. Однако то, что рассказала молодому человеку Варя, помешало Данилову наслаждаться пением птиц и ароматом садов. Страшные вещи она поведала. О миссии Петренко: во-первых, физически уничтожить всех предков Кордубцева. И во-вторых, учинить дворцовый переворот с целью реставрировать сталинизм. Значит, что получается? Сейчас в Москве все предвкушают: первый, после гигантского перерыва, международный кинофестиваль, американскую выставку в Сокольниках. А вместо этого начнется: новое закрытие границ, тройки ревтрибунала, марши и расстрелы?

Еще совсем недавно Семен Кордубцев был простым советским студентом и комсомольцем – умным, совестливым, порядочным. Но когда в него вселился собственный внук Елисей, он стал совсем иным. И главное отличие оказалось в следующем: никаких моральных норм или преград для него больше не существовало. Никакого уважения или понимания другого человека. В двадцать первом веке люди для Елисея были лишь податливым материалом, чтобы добиваться своих целей, – как глина, грязь под ногами. И теперь, в пятьдесят девятом, тоже: он никого не любил, не жалел, не понимал. Только использовал, включая свою вроде бы возлюбленную Людмилу Жеребятову. И то, что она теперь пребывает между жизнью и смертью на узкой койке в мытищинской больнице, его волновало только с одной стороны: вдруг она умрет, так и не дав потомства? И, значит, само рождение ее внука, Елисея, в 1998 году окажется под угрозой.

Ясно становилось и другое: пока здесь, в прошлом, орудует его враг, Петренко, существование и будущая жизнь Елисея в опасности. Значит, прежде всего надо покончить с ним.

Но для того следовало его найти. На советскую милицию и прокуратуру с их мощным аппаратом надежда, конечно, есть: вдруг справятся? Показания против Петренко он, Кордубцев, дал. Но даже если правоохранительные органы отыщут заклятого врага, гостя из будущего, что они с ним сделают? В лучшем случае арестуют, изолируют. Но даже арест и заключение – так ненадежно! Елисею требовалось с ним покончить. А для этого – добраться до него, причем раньше, чем все спецслужбы СССР, вместе взятые.

* * *

Участкового уполномоченного, старшего лейтенанта милиции Прокутина Михаила Ефремовича, вдруг стали трясти по поводу человека, которого он раньше даже не видывал никогда, – некоего гражданина Петренко.

Неделю назад на него вдруг набросился сосед, то есть сотрудник КГБ.

После того как в пятьдесят четвертом году Хрущев разъединил госбезопасность и милицию, между двумя ведомствами началось скрытое, но постоянное и мощное противостояние, конкуренция и вражда. И правая рука, то есть КГБ, порой знать не знал, что творит левая, то бишь милиция, и наоборот.

Вот и теперь: шеф КГБ Шаляпин, когда на его горизонте проявился Петренко, дал указание собрать по нему информацию. Исполняя эти оперативные мероприятия, чекисты через свою агентуру установили, где он в Москве временно пребывает. Следующим шагом был визит к участковому уполномоченному Прокутину молодого и нахального капитана госбезопасности. Он заявился к нему в опорный пункт и, что называется, всю кровь выпил.

– Почему на вашем участке процветает нелегальная сдача жилья внаем?