Мудрость толпы - читать онлайн книгу. Автор: Джо Аберкромби cтр.№ 97

И она натужно рассмеялась. Малость бесстрашия – вот что им сейчас требовалось увидеть. Может быть, оно перекинется на них.

– В своем-то доме повеселее будет… – буркнула Корлет.

– Лучше быть грустным, но живым, сказала бы я. Давай! Трясучка тебе поможет. – Рикке уже шагала по направлению к Стуровой клетке. – К тому же на самом деле у нас все же осталась пара карт, которые можно разыграть.

Бывший ужас Севера сидел, поблескивая глазами в полумраке, свесив сквозь прутья безжизненную ногу так, что пальцы почти касались каменного пола.

– Папочка тебя любит, верно? – пропела Рикке. – Ничего ради тебя не пожалеет! Даже Карлеона.

Тот бледнолицый воин был уже почти зеленым:

– Может, Черный Кальдер и согласится на сделку. Но ты правда думаешь, что он станет соблюдать уговор после того, как ты отдашь ему этого ублюдка?

Стур схватился исхудавшей рукой за прутья и, звякнув цепью, подтащил себя к свету. Ей уже давненько не приходилось видеть этой острозубой, мокроглазой улыбочки, и к ее нервозности добавилось новое, весьма неприятное чувство. В конце концов, страдания редко делают людей лучше. Очень может статься, что после того, как Стур выберется из своей клетки, он станет сеять ужас еще пуще, чем прежде.

– Беги, – прошелестел он. – Беги со всех ног и не останавливайся!

Рикке ощутила, как между ее лопатками прошла дрожь, но превратила ее в небрежное пожатие плечами:

– Я уже решила остаться. Все мы вернемся в грязь, так или иначе. Вопрос только – как и когда. И относительно этого… – она тоже ухмыльнулась и постучала себя по скуле с начертанными рунами, – может быть, я знаю кое-что, чего не знаешь ты.

– Наконец-то ты показалось, – буркнул Клевер, глядя на солнце. – Кокетливая тварь.

Было приятно наконец-то ощущать на лице его тепло. Словно вернулся старый друг, по которому ты сильно скучал. Например, Чудесница… Он поневоле скривился, вспомнив о ней. Она-то уж не вернется… Его нож об этом позаботился. Что же до солнца, оно появилось слишком поздно, чтобы облегчить им жизнь.

Пара недель марша – и тщательно сколоченное воинство Кальдера начало разваливаться. Люди болели. Люди недоедали. Люди страдали от холода и обморожений. Люди недосыпали и выбивались из сил. Люди были покрыты слоем грязи настолько, что напоминали чертей; на серых лицах белели лишь встревоженные глаза. Многие предпочли плюнуть на этот пропитанный сыростью кошмар и смотались, несмотря на то, что дезертиров вздергивали на придорожных деревьях и вырезали на них кровавый крест, оставляя висеть с болтающимися кишками в окружении жужжащих мух. Дозорные предпочитали больше глядеть в огонь своих костров, нежели на дальние холмы. Карлы больше волновались о том, чтобы им было тепло, чем о своем оружии. У всех на уме был единственный враг – грязь, и в этой войне невозможно было победить. Они оставляли за собой гигантский след из брошенного снаряжения, увязших фургонов, лошадиных трупов, не говоря уже о трупах людей, валяющихся вдоль растоптанных в кашу дорог, что остались за их спиной.

Невдалеке от ревниво оберегаемого клочка травы, на котором Клевер с его людьми развели небольшой костерок, колонна матерящихся людей брела через полужидкую трясину на дне долины. Их копья торчали во все стороны, словно встопорщенные иглы ежа, грязное знамя свисало с облепленного грязью древка. «Когда-то под этой жижей находилась дорога», – подумал Клевер… Теперь это вспоминалось как сквозь сон: нечто фантастическое, вроде сухой обуви, теплых конечностей и ненатертых гениталий.

– Я начинаю думать, – пробормотал Хлыст, с сосредоточенной гримасой суя в огонь пару отсыревших палочек, – что война – это совсем не так весело, как изображают.

– Брось! Иногда стоит потерпеть, если потом ждет добрая битва, – прогудел Нижний.

– Добрая… битва? – Шолла поднесла руки так близко к огню, что если бы тряпки, которыми они были обмотаны, не были насквозь пропитаны водой, то они бы наверняка загорелись. – Как-то мне не кажется, что эти два слова подходят друг к другу.

– С тем же успехом ты мог бы сказать, что несколько недель медленного умирания стоят того, чтобы потом насладиться парой часов свирепой резни.

Клевер попытался поддернуть повыше воротник своего заляпанного грязью волчьего плаща, но это нисколько не помогло против резкого ветра, словно ножом полосовавшего склоны долины со все еще разбросанными кое-где островками тающего снега.

– И кстати о свирепой резне. – Хлыст широкими глазами глядел в ту сторону, откуда они пришли. К ним неторопливо приближалась огромная повозка; объятые ужасом люди спешили убраться с ее дороги. – Вон едет Жилец Курганов.

Клевер ожидал увидеть мрачного гиганта с угольно-черными волосами, наподобие Стучащего Странника. Однако новый вождь Ста племен оказался бесцветным человеком с серыми завитками шрамов, вырезанных на впалых щеках. Под его ввалившимися, как у черепа, глазницами взбухали крупные вены, в которых почти можно было видеть пульсацию крови.

Он сидел, покачиваясь, на козлах повозки, чавкающей колесами по разъезженной грязи, спокойно и мирно, словно какой-нибудь фермер, везущий на базар урожай репы… Вот только его урожай состоял не из репы, а из костей. Они были навалены грудами, вываренные до желтовато-белого цвета. Четверо лошадей, тянувших повозку, были обвешаны костями от гривы до копыт, превратившись в каких-то адских тварей: безумные глаза выглядывали сквозь глазницы разрубленных пополам лошадиных черепов, кости болтались в их разлохмаченных гривах, были вплетены в их хвосты. Сам возница был облачен в доспехи с нашитыми на них мелкими косточками, образующими странные узоры. Фаланги пальцев – причем, кажется, детских.

– Похоже, парень увлекается костяными орнаментами, – заметила Шолла.

– Да, кости ему явно по вкусу, – отозвался Хлыст, расширяя глаза еще больше, чем прежде.

За повозкой тащилась группа людей в ошейниках, от которых тянулись цепи к сиденью возницы. Мальчики и девочки, мужчины и женщины, полуобнаженные и заляпанные грязью до самых волос, избитые в кровь, спотыкающиеся, оскальзывающиеся. Над ними поднимался жалобный хор стонов, а роль ритмического инструмента играл лязг разболтанных осей.

– Вы только посмотрите на этот гребаный цирк, – пробормотал Клевер, словно кто-то мог смотреть на что-то другое. Обычно ему было трудно внушить отвращение, но эта сцена справилась с задачей.

Толпа дикарей, изрезанных шрамами, украшенных шипами, разрисованных военными узорами, рысцой бежала за повозкой, потрясая своим зазубренным оружием и своими странными штандартами, в экстазе пуча глаза при мысли о близящемся кровопролитии. С ними были собаки – огромные псы, рвущиеся с шипастых поводков; жестокие твари, с которыми жестоко обращались, здоровенные как волки и гораздо более злобные, с заточенными напильником зубами, рычащие и огрызающиеся на каждого, кому хватало ума подойти поближе.