Северянка с яростью нападала на противника, явно превосходящего ее и в весе, и в умениях. Размахивала шестом, выдавала воинственные крики, разлетавшиеся в гулком пространстве сварливым эхом, туда-сюда моталась длинная коса с прядями огненного цвета. Ноэль ловко уходил от ударов, не позволяя к себе прикоснуться.
– Ты мне подыгрываешь! – со злостью выкрикнула Рэдмин на диалекте. – Нападай в полную силу!
Не успела она размахнуться шестом, как играючи получила обидный удар чуть пониже спины, а следом – хлесткую подсечку под колени. Девушка потеряла и равновесие, и шест. Ноэль мог бы ее перехватить, но почему-то не стал, и она унизительно приложила обтянутый черными штанами зад к каменному полу.
– Три-ноль, – спокойно объявил противник, подавая пыхтящей от злости северянке руку. – Никогда не переоценивай свои силы.
Он тряхнул головой, убирая упавшую на глаза челку, и немедленно заметил меня.
– Доброе утро! – с улыбкой поздоровалась я.
Рэдмин оглянулась с таким лицом, словно мечтала метнуть шест в своих руках, как острое копье, и пригвоздить к стене шай-эрку, посмевшую испортить тренировку своим внезапным появлением.
– Почему стоишь на балконе? Иди ко мне, принцесса! – позвал Ноэль.
За время учебы я ни разу не спускалась в зал, следила за поединками с балкона, прозванного студентами «галеркой». Пройтись по шероховатому каменному полу и оказаться в окружении поблескивающих на стенах магических амулетов было странно.
– Ты сегодня рано, – мягко произнес Ноэль, дождавшись, когда я приближусь на расстояние шага, и аккуратно погладил мою щеку.
От него пахло пряным ароматом горячего тела, перемешанного с легким флером благовония. Голова шла кругом! Хотелось больше прикосновений, но на заднем фоне раздраженная северянка запихивала в заплечную сумку вещи.
– Давай положу. – Ноэль снял с моего плеча ученический портфель и направился к скамье, где лежала его одежда.
– Доброе утро, Рэдмин, – громко поздоровалась я.
Она бросила ледяной взгляд почему-то на мою белую блузку со строгим воротом, заправленную в брюки, и с остервенением затянула шнурок на горловине своей сумки. Почти уверена, что Рэдмин представляла мою шею.
– Захотела с утра поупражняться в боевой магии? – наконец спросила она.
– Я не настолько амбициозна.
– Зря! Ноэль прекрасный наставник.
Мы одновременно оглянулись к этому прекрасному наставнику, без капли жалости приложившему ее задом о плиты. Он пил из оплетенной кожаными полосками бутылки и делал вид, что понятия не имеет, как сильно его лучшая подружка мечтает избавиться от неожиданно свалившейся на голову аристократки.
– И, к слову, он очень редко соглашается заниматься с дилетантами, – добавила она.
– Да, я впервые видела, как он гонял тебя по залу, – не промолчала я и лучезарно улыбнулась, поймав очередной гневный взгляд северянки. – Встретимся на лекции по первородному языку?
– Коэн, я ухожу! – крикнула она лучшему другу и, закинув на плечо сумку, стремительной походкой направилась к выходу из атлетического зала. За ее спиной в такт шагам подпрыгивала длинная коса.
Мы остались одни в гулком помещении. Я с любопытством взяла прислоненный к стене шест. В чужих руках он выглядел легким, как игрушка, но на поверку оказался увесистым. Понятия не имею, как такой тяжестью возможно ловко размахивать, наносить точные удары или просто долго держать на весу.
– Шесты одного веса с боевыми мечами, – вдруг произнес Ноэль.
Оказалось, он пристально наблюдал, как я пыталась совладать с дурацкой палкой в два своих роста. Кое-как перехватив ее на месте оплетки, я направила тупой конец северянину в широкую грудь:
– Защищайтесь, господин Коэн.
– Ты неправильно держишь шест.
Он стоял полностью расслабленный, спрятав руки в карманы, и смотрел на меня с неуловимой улыбкой на устах.
– Извините, господин превосходный тренер, я в принципе в первый раз в жизни держу его в руках, – промурлыкала я, мысленно взмолившись, чтобы Ноэль поскорее отобрал эту штуку, а то мускулы начинали нешуточно ныть. – Что ты сделаешь, когда я уложу тебя на лопатки?
Карие глаза, спрятанные под пеленой ресниц, мгновенно вспыхнули. Похоже, мысль ему изрядно импонировала.
– Давай проверим, – тихо выдохнул он и с молниеносной скоростью дернул шест на себя. Со сдавленным смешком я полетела вперед и уперлась кулаками в крепкую грудь.
– Что дальше, принцесса? – вымолвил он. – Как ты собираешься укладывать меня на лопатки?
– Сейчас я сделаю подсечку… или что вы обычно делаете? – Я поднялась на цыпочки и быстро лизнула его в сомкнутые сухие губы. – Подсечка.
Из его руки с грохотом выпал шест и покатился по полу.
– Победила, – хрипловато выдохнул он.
Секундой позже я оказалась развернутой и прижатой спиной к широкой твердой груди. Горячие ладони мягко скользнули по предплечьям, накрыли мои пальцы. Дыхание щекотало шею.
– Ты мне доверяешь, Чарли?
– Более чем…
– Тогда не делай резких движений.
Он свел мои руки вместе, заставив сложить ладони чашей, и призвал магию. Сильное мужское тело пронизал колдовской ток, вибрацией отдался у меня в позвоночнике. От острого ощущения перехватило дыхание. Я выгнулась в пояснице, не понимая, от чего именно: от желания избежать чужой магии или полностью ею насытиться.
Ладони закололо, и в их купели зародился бледный, слабый свет. Сначала появилось крошечное зернышко, но постепенно начал наливаться мерцающий шар. Амулеты, безошибочно распознав боевое заклятие, с тихим шелестом растянули над нами полог и накрыли атлетический зал прозрачным куполом.
– Демоны раздерите светлых духов! – пробормотала я детское ругательство, после которого, помнится, мама выпила успокоительные капли и со скорбной миной в течение трех месяцев водила меня в храм. В смысле, водила гувернантка. Сама матушка по сей день считает, что имеет с богом личные отношения, куда не следует пускать священнослужителей.
С поразительной легкостью, не совершая ничего возмутительного, Ноэль Коэн умудрился глупую игру в тренировку превратить в самое интимное действо, какое мне довелось пережить за двадцать с неполным лет. Даже обручальный обряд с женихом, один из сакраментальных моментов для девушки, назвать личным у меня не повернулся бы язык. За ритуалом следили не меньше двух сотен гостей, из которых я знала разве что своих родителей, Чейсов и кое-кого из отцовских знакомых. Так себе – прямо сказать – интимная обстановка для одного из главных событий в жизни.
Северянин отпустил мои руки и обнял за талию, но свет не потух. Я удерживала чужое заклятие! Какие резкие движения? От волнения дышать-то удавалось через раз. Свет льнул к раскрытым ладоням, послушный и укрощенный, словно принадлежал мне, а не стихийному магу, стоящему за спиной.