Чужие - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 190

До этого момента Эрни Блок удивительно хорошо выносил ночной мрак, однако все опасались, что он потеряет самообладание, оказавшись взаперти в черном, как смоль, отсеке грузовика. Но он сел рядом с Фей, взял ее за руку и поборол страх. Приступы тревоги периодически накатывали на него, но об этом свидетельствовало только учащенное дыхание, и он быстро преодолевал страх.

— Я начинаю вспоминать самолеты, о которых говорил Доминик, — сказал Эрни, когда они сели в машину и еще не начали двигаться. — Как минимум четыре, они летели низко, два — очень низко… потом то, чего я не помню… потом мы садимся в фургон мотеля и несемся как угорелые к восьмидесятой… туда, к особому месту у хайвея, которое так много значит и для Сэнди. Пока все. Но чем больше я вспоминаю, тем меньше боюсь темноты.

Полковник не подсадил к ним охрану. Похоже, он считал, что солдатам в обществе свидетелей может грозить опасность, даже если бойцов будет двое или трое.

Перед тем как загнать пленников в машину, полковник, казалось, был близок к тому, чтобы отдать приказ об их расстреле там же, у Виста-Вэлли-роуд. В животе Д’жоржи завязывались мучительные узлы страха. Наконец Фалкерк успокоился, но Д’жоржа почти не сомневалась в том, что он все-таки прикажет их убить, когда они доберутся до места назначения.

Фалкерк спросил, где Джинджер, Доминик и Джек. Сначала все молчали, и это привело его в ярость. Он положил руку на голову Марси и тихо объяснил, какую боль причинит ребенку, если они будут упорствовать. Эрни заговорил сразу же — сказал, что Фалкерк позорит свою форму, а потом неохотно сообщил, что Джинджер, Доминик и Джек поехали из «Транквилити» на запад, на Бэттл-Маунтин и Виннемукку, надеясь добраться до Рино.

— Мы опасались, что все дороги в Элко будут под наблюдением, — сказал Эрни. — Не хотели складывать все яйца в одну корзину.

Он, конечно, врал, и Д’жоржа чуть не закричала на него — выдавая такую очевидную ложь, Эрни подвергал опасности ее дочь. Но потом поняла: Фалкерк никак не может знать наверняка, врет Эрни или нет. Полковник сомневался. Эрни подробно рассказал о маршруте, который якобы собирался выбрать Джек, и Фалкерк отправил четырех солдат для проверки.

Машина, рыча, катила сквозь ветреную тьму к месту назначения, о котором Фалкерк не сказал ни слова. Д’жоржа одной рукой ухватилась за петлю, а другой держала Марси. Девочка облегчала матери задачу, цепляясь за нее изо всех сил. Ее полубессознательное состояние сменилось насущной потребностью в любви и контакте, хотя к реальности она так и не вернулась. Но внезапная потребность обнимать и чувствовать объятия матери казалась Д’жорже благоприятным знаком, говорившим, что девочка найдет путь из своего темного царства.

Д’жоржа ни за что не поверила бы, что какие-то силы могут отвлечь ее от мыслей о дочери, но через две-три минуты после того, как грузовик тронулся, Паркер Фейн начал рассказывать им, почему они с отцом Вайкезиком отправились в опасную поездку по пересеченной местности в снежной ночи. Новости были настолько важными, что Д’жоржа забыла обо всем на свете и сидела как завороженная. Паркер поведал о Кэлвине Шаркле, о том, как Брендан передал свои способности Эмми Халбург и Уинтону Толку. «А теперь, может быть, и мне», — сказал Паркер с таким благоговением, что оно мгновенно передалось Д’жорже и по всему ее телу побежали мурашки. Еще Паркер рассказал о ГИПКе и о том, что́ они, вероятно, видели в тот давний июльский вечер. Что-то спустилось с неба, и мир уже никогда не будет прежним.

Что-то спустилось.

Когда он сообщил эту поразительную новость, машина наполнилась возбужденными голосами. Реакция была самой разнообразной — от первоначального ошеломления и недоверия у Фей до мгновенного и радостного принятия у Сэнди.

Сэнди не только с восторгом приняла новость, но и стала вспоминать большие фрагменты того запретного вечера, словно сообщение Паркера, как кувалда, шарахнуло по блоку в ее памяти.

— Пролетели самолеты, четвертый чуть ли не по крыше мотеля пролетел — так низко, едва не задел ее. Мы все к этому времени уже высыпали из кафе, люди выбегали из мотеля, но сотрясение продолжалось. Земля вибрировала, как при землетрясении. И воздух тоже вибрировал.

В голосе Сэнди слышалась какая-то особая смесь восторга и страха, радости и испуга. Все замолчали, слушая ее.

— Потом Доминик… я тогда не знала его имени, но это был Доминик, точно… он отвернулся от самолетов, посмотрел вдаль, поверх крыши кафе, и закричал: «Луна! Луна!» Мы все повернулись и увидели луну более яркую, чем обычно, жутко-яркую, и несколько мгновений казалось, будто она падает на нас. Ой, неужели вы не помните? Не помните, что это такое — чувствовать падение луны на тебя?

— Да, — тихо, чуть ли не благоговейно сказал Эрни. — Я помню.

— Я помню, — сказал Брендан.

В памяти Д’жоржи тоже вспыхнуло воспоминание: вид лучистой луны, нездешне яркой, летящей на них…

— Кто-то закричал, — продолжила Сэнди, — кто-то бросился бежать, мы были так испуганы, все мы. А мощное сотрясение земли и рев нарастали, отдаваясь у нас в костях: звуки, похожие на гром литавр и выстрелы дробовика, и эти звуки сопровождались самым что ни на есть жутким ветром, хотя никакого ветра не было. Но мы слышали и другие звуки: странный свист, трели — словно на фоне раскатов грома, усиливавшихся с каждой секундой, кто-то играл на флейте… Луна вдруг стала необыкновенно яркой. Ее лучи освещали парковку каким-то холодным светом… а потом цвет изменился. Луна побагровела, стала кроваво-красной! И тогда мы все поняли: это не луна, совсем не луна, а что-то другое.

Д’жоржа мысленно увидела лунный диск, который из снежно-белого превращается в алый. С приходом этого воспоминания барьеры, установленные манипуляторами, начали рушиться, как песчаные замки под натиском волны. Д’жоржа недоумевала: она столько раз заглядывала в альбом Марси — почему это не подтолкнуло ее к пониманию? Но теперь знание обрушилось на нее, и она задрожала от страха перед неизвестностью и от неописуемого ликования.

— Потом оно появилось из-за кафе, — сказала Сэнди с таким трепетом в голосе, будто прямо сейчас, своими глазами, в первый раз видела, как оно спускается: не в воспоминаниях, а в реальности. — Оно шло на такой же высоте, как самолет перед ним, но по скорости ему было далеко до самолета, оно двигалось медленно… медленно… вряд ли быстрее дирижабля. Это казалось невероятным, было видно, что оно тяжелое, какой уж тут дирижабль. Тяжелее не бывает. И все же оно двигалось над нами так медленно, так красиво и медленно, и мы сразу поняли, что это такое, чем это должно быть, потому что ничего подобного в нашем мире никогда не создавалось…

Дрожь Д’жоржи усиливалась, по мере того как воспоминания делались все более яркими. Она вспомнила, как стояла на парковке перед гриль-кафе «Транквилити», как Марси у нее на руках разглядывала аппарат. Он покачивался в теплой июльской темноте и мог бы навевать ощущение безмятежности, если бы его появление не сопровождалось громкими звуками и вибрациями земли. Все было так, как сказала Сэнди: когда ошибка восприятия рассеялась и они поняли, что никакая луна на них не падает, то сразу же догадались, что́ перед ними. Корабль ничуть не походил на летающее блюдце или ракету, какие они видели в тысячах фильмах и телевизионных шоу. В нем не было ничего сногсшибательного — кроме самого факта его существования! — ни сверкающих многоцветных световых полос, ни странных хребтов и узлов, ни непонятных выступов, ни неземного блеска неизвестного металла, ни по-особому расположенных иллюминаторов, ни ослепительного выхлопа, ни странного зловещего оружия. Окружающее корабль алое сияние явно было энергетическим полем, которое позволяло ему лететь и не падать. В остальном он выглядел просто: цилиндр немалых размеров, хотя и не больше фюзеляжа старого «Дугласа DC-3», — вероятно, всего пятьдесят футов в длину и двенадцать-пятнадцать в диаметре. Аппарат с округлыми концами напоминал два бывших в употреблении тюбика помады с основаниями, приваренными друг к другу; за сияющим энергетическим полем виднелся совсем не впечатляющий корпус (что-то на нем было, но удивления не вызывало), немного помятый, словно он был побит временем и суровыми стихиями. В памяти Д’жоржи всплыла сцена: аппарат спускается, пролетев над кафе на запад, к восьмидесятой, а сопровождающие его самолеты закладывают виражи, делают бочки, пикируют и резко устремляются на восток и запад. Сегодня, как и в тот чудесный вечер, у нее перехватило дыхание, сердце заколотилось, грудь расширилась от многочисленных, смешавшихся друг с другом эмоций, и ей показалось, что она стоит перед дверью, за которой спрятан смысл жизни, — дверью, ключ от которой ей внезапно вручили.