Веснушка - читать онлайн книгу. Автор: Сесилия Ахерн cтр.№ 10

– Вышло не по плану, Веснушка, – говорит он, ставя кофе на прилавок и возвращаясь к вафлям.

Сначала я подумала, что он напортачил с моим кофе, но кофе замечательный, поэтому я поднимаю на него вопросительный взгляд. Вокруг его правого глаза, чуть прикрытого, виднеется ровный черный круг.

– Оказалось, у Хлои теперь новый ухажер, и если она думает, что этот парень будет жить с моей маленькой Арианой и видеть ее, когда ему вздумается, хотя я ее папа, то ее ждет большой сюрприз, я так и сказал ей. И все тут.

Он дает мне вафли. Про сахарную пудру он забыл.

– Веснушка, – говорит он, – это тощий мелкий засранец, тупоголовый недоумок, на пять лет моложе ее. А вдруг он педофил, кто его знает, я всего-то попросил проверить его в полиции. А вдруг он домогается Хлою только потому, что у нее ребенок, папочка должен проявить бдительность, защитить ее от извращенцев. Педофилы теперь повсюду. Грязные ублюдки.

– Ты так и сказал ей? – спрашиваю я, насыпая сахар в кофе. Два пакетика. Может, и вафли посыпать, пока он не смотрит? С сахарной пудрой, конечно, не сравнится. Если бы он перестал разглагольствовать о своих горестях, я бы попросила сахарную пудру. Мне небезразлична его судьба, но портить свой день из-за этого – нет, спасибо.

– Я сказал это ему, лично, – говорит он, потягивая шею, поднимая плечи, будто разминается перед очередной дракой, гордый, как павлин. Он пронзает воздух указательным пальцем и говорит: – Ты, сказал я ему, если ты чертов педофил, тебе конец.

– И он дал тебе в глаз?

– Я никак этого не ожидал, чтоб меня побили на крестинах. Как гром среди ясного неба. Треклятый гопник. А потом все сестры набросились на меня. Не лезь к нему, раскудахтались как наседки. Это мне нужен судебный запрет, чтобы он держался от меня подальше.

– Вряд ли это разумный шаг, – напоминаю я ему, – если он живет в одном доме с Арианой. Ты же хочешь с ней видеться.

– Ну да… – Он бросает кухонное полотенце на плечо, выходит из-за прилавка, достает сигарету из фартука и идет к двери.

– Мне очень жаль, Спеннер, я знаю, как ты старался, – говорю я, глядя, как он затягивается, еще больше прикрыв правый глаз, чтобы дым не попал. – Может, тебе обратиться к юристу, Спеннер? – говорю я. – У тебя же есть права.

– Какой смысл платить тупому юристу, – говорит Спеннер, выпрямляясь, – если я вполне способен разобраться с этим сам.

Свистун, сидя на своей картонке, завернутый в вонючее одеяло, отворачивается, хитро улыбаясь. Может, он и опустился дальше некуда, но соображает он неплохо. Свистун бросается за непотушенной сигаретой, которую Спеннер швыряет на тротуар. Он оставил больше, чем обычно. И не бросил далеко, как обычно. Добряк он все-таки.

Я смотрю на свои вафли. Я так больше не могу, не могу притворяться тем, кем я не являюсь.

– Спеннер, – говорю я, – ты забыл сахарную пудру.

И отдаю ему вафли, когда он возвращается за прилавок.

Я покидаю школьную территорию, оставляя оскорбления и убийственные взгляды позади, радуясь, что опять нет дождя. Легче работать, когда он не хлещет по лобовым стеклам так, что не разглядеть ни талоны, ни регистрации, или когда стекла запотевают или покрываются инеем и не удается ничего прочитать. Пэдди частенько ленится проверять, но я-то знаю, что люди оставляют старые талоны, надеясь, что это сойдет им с рук. Если ты видишь белый талон на приборной панели, это еще не значит, что все хорошо; важны цифры.

Хотя по утрам у меня расписана каждая минута, фиксированного маршрута нет. Раньше был, когда я только начала, а потом как-то утром я шла быстрее, чем обычно, и добралась до очередного сектора на несколько минут раньше и застукала машину, припаркованную в неположенном месте.

– Да я так каждый день паркуюсь, – сказал водитель, – обычно вы появляетесь не раньше десяти.

Зря он мне это сказал. В тот момент я поняла, что жители поселка отслеживают мои передвижения, а я вовсе не хочу быть предсказуемой. Пусть не теряют бдительности. И нет, я не чувствую себя всемогущей, как утверждают некоторые, это они выставляют себя полнейшими идиотами. Столько возни, лишь бы не платить один евро за час парковки. Для них это всего один евро, но в сумме получается неплохая помощь окружному совету. Без нас им было бы хуже. Так сказал мне Пэдди, когда мы проходили обучение.

– Без нас, – сказал он, – здесь начался бы настоящий бедлам.

Я сама не заметила, как направилась прямиком к Джеймс-террас. Я убеждаю себя, что меня манит успокаивающий морской пейзаж, но я-то знаю, что дело в желтом «феррари». Мне любопытно, меня странным образом тянет сюда. Хотя я надеялась увидеть машину, я все равно удивилась, обнаружив ее на своем месте в столь ранний час. Мне казалось, такие люди, как он, валяются в постели до полудня. На это намекает не только модель автомобиля, но и цвет. На пустой дороге одиноко по утрам. Еще несколько машин стоят у тротуара, но эта тихая сторона улицы оживает только после девяти. Возможно, она стоит здесь со вчерашнего вечера, но вряд ли кто-то оставит такую машину без присмотра на целую ночь. Если только сильно напьется.

Полицейские автомобили припаркованы на своих местах. Я даже не смотрю на их лобовые стекла, это было бы оскорбительно для них. Я дотрагиваюсь до фуражки, кивая молодой женщине-полицейскому через окно, думаю, что на ее месте могла быть я, гадаю, какая часть моего заявления решила мою судьбу, хотя прекрасно понимаю, что это было собеседование.

– Ты и я, мы не похожи на остальных, – сказал мне однажды папа, когда я в очередной раз расстроилась из-за разговора с кем-то. Эти слова принесли и боль, и облегчение. Я знала, что он прав. И с тех пор ничего не изменилось. Я всегда все делаю не вовремя. Как с сахарной пудрой и Спеннером. Человеческие взаимодействия – для меня как танец, ритм которого мне никак не удается уловить.

Я не спешу подходить к машине. Стою неподалеку и наблюдаю за зданием, перед которым она припаркована. Номер восемь. Тут шел полномасштабный ремонт весь прошлый год, с тех пор как я работаю; контейнер для строительного мусора, грузовики и фургоны перегораживали дорогу. Они создавали заторы и мешали припарковаться работникам соседних офисов. Мне приходилось выслушивать их сетования и выписывать штрафы.

На этой улице стоят дома в георгианском стиле. Номер восемь – четырехэтажный, с подвалом. Высокие потолки, гигантские окна, узорчатые карнизы, вид на теннисный клуб, а слева – на море, замысловатая лепнина на потолках. Представляю, как тяжело будет вытирать там пыль, особенно если слуг нет. И все же «феррари» не сочетается с этим зданием. Изысканная классика и кричащая безвкусица. Дом купили за два миллиона евро, я смотрела онлайн, умирая от любопытства, что же там внутри, и нашла фотографии, когда он был выставлен на продажу. Как почти все здания на улице, его разбили на офисы – по комнатам и по этажам. На одном этаже была парикмахерская, наверху интернет-кафе, акупунктура и ногтевой салон, китайский ресторан в подвале. Дом был обшарпанный и старый. Пришлось все переделывать, модернизировать, прокладывать новые трубы, новое отопление, все новое. Такое здание – бездонная бочка, кто знает, сколько на него потратили в общей сложности.