Золото твоих глаз, небо её кудрей - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Харитонов cтр.№ 302

Страница

В дверь без стука вошла куровца.

— Господин Амвросий, личный состав Временного Консультативного Комитета прибыл! — доложилась она.

Куровца малость поспешила. Когда змей выскользнул из комнаты на двор, на маленькой расчищенной площадке перед обсерваторией стояло всего два броневика с открытыми люками. Из обоих раздавались возмущённые вопли: «Да кто так тормозит! Потише можно? Не дрова везёшь! Мы тут чуть не убились все!» Особенно выделялся на общем фоне возмущённый писк мадам Лотерейчик.

При появлении Амвросия пассажиры затихли. И на вежливые вопросы рептилии отвечали, что всё в порядке, только вот в дороге немного растрясло. Мадам Лотерейчик попросила воды, опоссум — выпустить его наружу отлить. За опоссумом потянулись и другие.

Почтенный астроном не обращал на это никакого внимания. Даже когда его уложили на ковёр и вынесли на свежий воздух, он только губами причмокнул.

LLXXXX

Последний стопарик астроном употребил легко, почти не прерывая сна. Он лежал на чём-то упругом — а точнее, в чём-то упругом, вроде гамака. Гамак был натянут в кузове броневика между арифмометром и каким-то сейфом.

На очередной колдобине — дорога была так се — гамак (точнее, Анонимус, временно назначенный оберегающим сон учёного) немного не рассчитал и Кшиштоф Дариуш Пшибышевский треснулся башкой об арифмометр. От чего и пробудился.

Он успел вдохнуть запах машинной смазки и солдатского пота. Увидеть свет луны, сияющей через открытый бортовой люк. Услышать, как экипаж и пассажиры другого броневика неслаженно, но искренне исполняют святое караоке из Круга Песнопений Тату «Нас не догонят».

Из гамака вырастилась ручка. В ней образовалась стопочка. Bul-bul-bul canary -

qui, qui, qui — из какого-то отросшего щупальца туда накапалось полста чистой, как слеза, водки. Которая была незамедлительно вылита в распахнувшийся зев интеллектуала.

Дальше могло произойти всякое. Например, Пшибышевский мог подавиться. Или водка могла попасть не в то горло. Или… но ничего этого не случилось. Горькая жидкость скатилась прямо в желудок.

Учёный снова заснул. На сей раз — надолго.

* * *

— Всё просто отлично, — просвистел Березовский в трубочку. — Наш друг Амвросий вывез всех заговорщиков за пределы Хемуля. То есть мы больше не несём никакой ответственности за то, что с ними случится по дороге.

Морра подумала, потом постучала по столу.

— Ну, можно и шерстяных попросить, — согласно свистнул Березовский. — Или своими силами справиться. Хотя есть варианты поинтереснее.

18 января 313 года о. Х.

Город Дураков (бывш. Директория). Большой Златопритонный переулок, 7.

Недетские время и место.

Сurrent mood: restless / неспокойное

Сurrent poetry: Евгений Меркулов — Марш боевых хомячков

Арлекину было не то чтобы совсем ай-яй-яй. Немного не по себе, это да. Но не более.

Он был привязан к тяжёлому деревянному креслу. Привязан деликатно, но крепко. Путы не давили, однако все попытки их как-то ослабить — а педрилка кое-что умел — успеха не имели. Чувствовалось, что привязали с душой. Вертеть головой было можно, но бестолку: обзору мешала высокая спинка кресла.

Что касается пейзажа, он не радовал. Арле находился в типичном пыточном подвале. Низкий сводчатый потолок украшали страшные кованые крюки. Прямо из стен свисали вмурованные цепи. На кургузом деревянном столе были разложены орудия пыток, в основном — разнообразные кнуты и плётки. В углу стояла железная клетка, тесная даже для хомосапого, из кованых прутьев толщиной с конский палец. Рядом стояла доска с гвоздями. Картину довершал электрощиток. Оголённые провода зловеще поблёскивали. Освещалось всё это единственной голой лампочкой под потолком.

Любого обывателя такая картина привела бы в трепет и шок, а то и в свинячий ахуй. Но Арлекин обывателем не был. И кой-какое представление о настоящей пыточно-маналульной работе имел. Поэтому он сразу отметил несколько несообразностей. Например, отсутствие запаха. В любой пыточной воняет шашлыком, испражнениями и протухшей кровью. Этот запах обычно и не пытаются убрать — работники кнута и щипчиков сами привычные, зато на жертв такие ароматы оказывают неслабое действие. Но тут не пахло ничем, кроме разве что пота и парфюмьих выделений. Кроме того, набор пыточных инструментов выглядел странно и неполно: не было даже обычной дыбы и режуще-колющего инструмента. Да и вообще, во всей этой обстановке было что-то неестественное, можно сказать — театральное.

Непонятно было одно: с какой радости Арле сюда угодил.

Ну то есть насчёт радости всё было очень даже понятно. У Арлекина зажила попа, порванная его любовником, педобиром Ракалием Паскудником. Естественно, он решил её обновить. Сам Ракалий всё ещё лежал в клинике — докторишки раскрутили его на то, на сё, и небольшой ребилдинг впридачу. Хотя, если честно, Арле и сам побаивался начинать с педобирского размерчика. Поэтому он решил не мудрствовать лукаво, а сходить в какой-нибудь гей-клуб. И найти себе худой конец. Например, бараний. Арлекин с удовольствием отдался бы какому-нибудь старому овну. Не шибко страстному, но хорошо обеспеченному. Маленький педрилка нуждался не только в любви, но и в наличности. Не то чтобы уж очень остро: Карабас ему оставил кое-что на расходы, да и жрачки в хоромах Ракалия хватало. Но не хлебом же единым! У маленького педрилки были и другие потребности, весьма разнообразные и даже прихотливые.

Осталось решить, куда идти. На Тверскую в модные «21 вольт». В старый добрый «Госизврат» на Горьковской. Или плюнуть на условности и поискать себе парня возле памятника жертвам Шипки .

В конце концов Арлекин выбрал «Ажитацию» в Большом Златопритонном переулке. Место было известное, как говорят педведы — намоленное. К тому же там можно было заказать салат «Кесарь» за сорок сольдо, и порция была что надо. Этим-то Арле в конце концов и прельстился.

Дальше всё было как обычно. Не успел маленький педрилка приступить к салату, как за столик подсел старенький аллигатор. С ним не сложилось, зато срослось с симпатичным твинком-лори — который был до того тонкий и впечатлительный, что Арлекин сперва принял его за чиста девачку. Но нет, лори оказался комбайном и в даркруме показал себя наилучшим образом с обеих сторон. Главное: сзади ничего не заболело. Даже наоборот: зажившая попа потребовала чего-то большего, чем лемурий тонкий вивимахер.

Страница