Код Альфа - читать онлайн книгу. Автор: Райдо Витич cтр.№ 21

Стася не знала, но знать и не хотела — появилась цель, а вера укажет к ней дорогу, и глупо задаваться пустыми вопросами. Они что кустарники у дороги, как чертополох — растут и пусть. Среди зарослей дорога только четче.

Тео переодевался, когда Стася зашла в комнату. На обнаженной спине были видны белесые шрамы. Они струились длинными тонкими полосами от лопаток к пояснице, убегали по ребрам к груди.

Что он прошел? Откуда эти раны? — замерла женщина, с трудом сдержав себя, чтобы не прикоснуться с ним. Парень обернулся, хмуро глянул. Натянул футболку, рубаху сверху застегнул и сел, пропуская товарища к постели.

Стася села и увидела открытый шкаф соседа, в котором на полукруглой полочке стоял стакан с чаем и долькой лимона, лежала тарелка с двумя пирогами. Тео начал кушать, размеренно двигая челюстями. У женщины слюна пошла. Немного в забытьи голода, минута в его власти и Стася заулыбалась, посмеиваясь над собой, над Тео.

"Чего?" — одарил тот взглядом как огрел.

— Забавно, — еще шире расползлась улыбка. — Приятного аппетита.

Парень на пару секунд замер, исподлобья рассматривая ее и продолжил трапезу.

Ну, как не посмеяться? Ни одному из ее группы, центра, целого мира, не придет в голову кушать в одиночестве, поглощать пищу, не предложив товарищу. А здесь — нормально.

Интересно, что он чувствует? Ничего? Или все же что-то шевельнется? На какой минуте он сообразит, что что-то не так, забеспокоится ли, разозлится? Предложит, спрячет, отвернется? — с пытливой насмешкой, уставилась на Чижа — Тео.

Ей не было обидно, горько — ей было любопытно, почти как матери, которая кормит голодного сына, любуется им, радуется за аппетит и то, что приготовленное ему нравится, и ждет терпеливо, когда он обратит на нее внимание.

Филосов поерзал — видно неуютно стало. Взгляд то к ней, то в сторону, движение челюстей все медленнее. И вот вовсе прекратилось. Парень с трудом сглотнул пищу, хлебнул чай, в раздумьях глядя на оставшийся кусок пирога, и положил его на тарелку, хлопнул створкой шкафа.

— Чего ты в душевой полез? — спросил вдруг.

— Тебе не понять.

Парень закашлялся, подумал и выдал:

— Ты выбрал паршивую роль. Не знаю, что ты на этот раз задумал, но чувствуется, что пакость редкостная. Только зря извращаешься, понял?

— Понял, — с готовностью кивнула Стася, продолжая улыбаться и поглядывать на Тео снисходительно и сочувственно. Она его любила и не могла скрывать.

Почти год Чиж был рядом, а она не думала кто он, как, что ей, что она ему, а тут вдруг осенило! Бывает же…

А в сердце радость — поняла! Пусть поздно, пусть в таком вот глупом положении, разбитом и опустошенном состоянии. Пусть перед ней не совсем Чиж, а его двойник чуть помоложе. Но так же смущается, отводит взгляд, смотрит, поворачивает голову, кушает. Один в один.

Так жаль, что тот так и не узнает, что любим. Но с другой стороны, если сказать отражению в зеркале: ты прекрасно, то человек, смотрящий в него, почувствует подъем, повысится настроение, разгладятся морщинки, улыбка окрасит хмурое лицо. Стася как раз находится в зазеркалье, в том мире, что отображает ее в одном из вариантов развития. В какой-то миг, в какую-то точку отсчета произошло изменение, возможно незаметное сперва, но привело в итоге, к тому, что есть. Сугубо технократический путь развития во всей красе. Однако, в остальном все те же люди. Она и он…

Правда, здесь она мужчина.

Стася засмеялась — тоже интересно. Что это значит? Слишком много в ней мужского? Слишком логична и упряма? Рациональна? Чиж вон всего лишь лет на пять моложе, угрюм и недоверчив. Но и дома он недоверчив. Сколько его отогревали? Отогрели же. Возможно и ей пора немного измениться, перестать держаться за мужское, глушить желание любить и быть любимой, признаться хоть себе, что защищать себя она может, но рядом с любимым хочет быть под его защитой, что силы хватит выдержать и прессинг и бои без правил, положить взвод бойцов, и стадо динозавров, но хочется все это позабыть на пять минут, на час от силы, слабой стать в объятьях любимого мужчины.

Вот странность! Что же надо было ей пройти, чтобы понять и признать, что знала, но старательно отодвигала! Понять, что любит и рада быть любимой, глядя на отражение Чижа!

А что же ты в глаза ему-то не сказала? Убогая! — качнула головой.

— Ты чё лыбишься?! — закипел парень. Его нервировал взгляд Стаса, смущал разум.

— Неуютно? — рассмеялась женщина. — Ты так забавен, когда злишься.

— Хочешь, чтобы я тебе в зубы дал? — качнулся к ней, а злости в глазах нет — растерянность и удивление. Только ей или себе он удивлялся?

— Пирожок?

— А! — понял свое. Вытащил пирог, протянул. — Фреш.

Стася голову склонила, пряча улыбку и, развела руками:

— Нет твоего фреша.

— Тогда отвали! — положил обратно и хлопнул дверцей шкафа, задвинув ее. — Тебе предлагали оплату.

— За что? За помощь? А ты бы взял?

Тео не знал, что ответить, с минуту соображал, подбирал слова, а выдал неожиданное:

— Не подловишь.

Интересно, какими путями шла его логика?

— Это ты к чему? Очередная фантазия?

Нет, он издевается! — возмутился курсант. Вроде обычные вопросы, понятные, а вроде ни черта не обычные и ни черта не понятные! И как отвечать, стоит ли отвечать — не знаешь. И так и этак — ты же и дурак!

— Давай ты, как раньше будешь меня подставлять, дружков подговаривать, крайним везде делать, а эту роль оставишь. Достал ты меня с ней больше, чем когда-либо! Кто-то надоумил, как получше над человеком поизмываться?…

— А ты человек? Вы вообще люди? Мне показалось, вы об этом в принципе не вспоминаете, наверное, потому что не знаете.

Нет, ну как с ним разговаривать?! — возмутился Тео, кулаком по постели грохнул: Я про одно, он про другое. Только про что — пойди, пойми.

В дверь робко просунулся тот парень, что недавно был мишенью четверых.

— Я это… — залепетал, неуверенно поглядывая на Стасю. — Короче… оплатить и попросить, ну-у… если что, ты б не против меня, а? — и протянул стопку белых карточек. Рука подрагивала. — Больше нет… но если подождешь, я постараюсь найти, — склонил голову, приняв молчание за недовольство.

— Ложишься под сильного? — спросил Тео с долей зависти. Ему это не снилось — финчи и статус не позволяли.

— Да иди ты! Стас, ну, что скажешь? Если что я на тебя сошлюсь, да?

Стася не знала, что сказать и сил-то объяснять и говорить не было, смысла не видела. Они как будто на разных языках разговаривали, хоть и на одном.

Дикость, право, платить за помощь, за естественное желание человека встать против своры оголтелых палачей и защитить жертву.