Капитан Трафальгар - читать онлайн книгу. Автор: Андре Лори cтр.№ 30

Заснуть я, конечно, сначала совсем не мог. Я положительно не мог думать о таком ужасном положении, в каком мне придется оставить Розетту, Флоримона, отца, Клерсину и старого Купидона, и, признаюсь, весьма неохотно встречал необходимость расстаться с ними. Однако необходимость эта была слишком очевидна, чтобы мне можно было хоть минуту колебаться, и потому я решился выполнить как можно лучше все предписанное мне моим отцом. А раз приняв это решение, я охотно поддался заявлявшей о своих правах физической усталости и вскоре заснул крепким сном. Между тем там, вдали, на севере, все еще горела прерия, озаряя все небо розоватым отблеском, подобным солнечному закату.

На следующий день, незадолго до полудня, мы достигли Сабины. Вик-Любен тотчас же распорядился посадить всех нас на паром, посредством которого переправлялись через реку, и сам с двумя десятками своих людей поместился вместе с нами, чтобы можно было наблюдать за нашей переправой.

Остальные его товарищи должны были переправиться уже со вторым рейсом парома.

Во время переправы я заметил, что река, довольно узкая в этом месте, образовала в каких-нибудь тридцати или сорока шагах ниже места переправы крутой поворот. Там шли илистые или, вернее, болотистые берега реки, поросшие густыми тростниками, где можно было прекрасно спрятаться. Это обстоятельство показалось мне чрезвычайно благоприятным, и я не преминул немедленно воспользоваться им. Недолго думая, я вскочил на ноги, затем бросился в воду вниз головой и поплыл под водою на глубине каких-нибудь двух-трех метров к тому месту, которое заранее высмотрел.

Несколько секунд спустя я услышал залпы. Очевидно, негодяи стреляли по мне, но так как выстрелы были направлены наугад, то ни одна пуля не задела меня.

Еще минута – и я уже вышел на другой берег реки, за ее поворотом, где тростники были вдвое выше моего роста. Тут я пополз в высокой прибрежной траве, вполне уверенный, что теперь мне уже не грозит ни малейшая опасность.

Надо ли вам сознаться, что ничто так не заботило и не печалило меня, как мысль, что Розетта может, хотя бы в продолжение всего одной минуты, думать, что я сбежал ради своего собственного спасения?! И между тем как я спешил вдоль берега Сабины по направлению к заливу Сан-Марко, это предположение не переставало мучить и угнетать меня. Я знал, конечно, что мой отец при первой же возможности объяснит ей настоящую причину моего поступка, но уже одно то, что она могла считать меня способным на что-нибудь гадкое, неблаговидное, было мне до глубины души противно.

Дело в том, что счастливый час пробил и для моего молодого сердца. Я в это время витал уже в счастливых, радужных грезах первой, чистой любви, на которую смотрят как на святыню; героиней и кумиром этой любви была Розетта. С самого первого момента встречи с этой девушкой я почувствовал в своей душе наплыв каких-то новых, совершенно незнакомых мне чувств, силы и глубины которых я и сам тогда еще не подозревал, но я тогда уже сказал себе, что с первого же взгляда на нее поклялся быть ее рыцарем; это слово прекрасно передает тот энтузиазм, то беспредельное чувство уважения и доверия, какое мне внушала эта девушка с первого раза и которое впоследствии она ни на минуту не переставала внушать мне. Мне было тогда восемнадцать лет, а теперь семьдесят пять, и я могу сказать, что главное счастье моей жизни заключалось именно в том, что первая женщина, которую я узнал близко, была вместе с тем и самая совершенная, какую я когда-либо знал.

Нет надобности говорить, что я тогда никому на свете ни за какие сокровища мира не признался бы в том обожании, какое я питал в глубине души к этой девушке и каким полно было все мое существование. Хотя Розетте было всего шестнадцать лет, но я чувствовал себя в сравнении с ней каким-то жалким маленьким мальчиком. Только что выйдя из монастыря, она, очевидно, доказала всем, что унаследовала от отца его геройский дух.

– Ах, – думал я, – если бы мне только удалось показать себя достойным ее, блистательно выполнить возложенное на меня поручение!.. – Эта мысль, это желание не ударить в грязь лицом придавали мне крылья, не давали мне чувствовать усталости и утомления, не давали замечать трудностей пути.

На третий день с рассветом я прибыл, но увы, вплавь, в цитадель Сан-Марко. Никакого другого средства переправы через пролив, отделяющий ее от берега, у меня не было. Мне пришлось раздеться, связать свою одежду в узел, укрепив его на голове, и таким образом переплыть глубокий канал, шириною приблизительно около трехсот метров.

Что же касается самого укрепленного замка, то это была настоящая цитадель, построенная из камня, кирпичей и бревен на маленьком островке в глубине залива. Здесь мне прежде всего бросились в глаза стены, рвы, окопы, грозные жерла орудий, направленных в открытое море, словом, все, что представляет из себя крепость. Подплывая, я заметил там сильное движение. Люди бегали взад и вперед, таскали оружие и припасы, снаряжая маленький катер, пришвартованный к набережной островка. Распоряжался всем этим делом Белюш. Белюш здесь, следовательно, он и комендант благополучно достигли этого надежного убежища… При этой мысли я почувствовал, будто большая тяжесть свалилась у меня с плеч.

Белюш встретил меня со своим обычным равнодушием и проводил к командиру Жану Корбиаку, которого я застал в крайне возбужденном состоянии, весьма близком к раздражению.

– А, вот и ты! – воскликнул он при виде меня. – Ну, вот видишь, видишь прекрасные результаты вашего гениального плана!.. Дочь моя в руках этих негодяев!.. Да неужели ты думаешь, что я не предпочел бы быть лично на ее месте?.. Но, слава Богу, все это скоро кончится!.. Остается только покончить с этими сборами, сесть на катер и плыть вверх по Сабине, чтобы перерезать путь этим негодяям! Мне уже надоело это, эти милые монастырские хитрости, которые не ведут ни к чему! Я сожалею только об одном: что позволил Белюшу увезти себя, точно тюк контрабандного товара…

Комендант не жестикулировал, но только потому, что паралич лишал его возможности это сделать. Зато глаза его метали молнии, а из глубины высокой бержеры с боковыми подушками, к которой приковывал его злой недуг, лицо дышало энергией и силой, а слова звучали твердо и властно.

– А я явился сюда, комендант, – не без смущения начал я, – именно с тем, чтобы от имени отца и ваших детей просить вас не делать новых неосторожностей и оставаться здесь, где вы находитесь в полнейшей безопасности.

– Ах, в самом деле!.. Это еще новая выдумка твоего отца! – гневно воскликнул комендант, но тотчас же сдержался. – Я не хочу сказать о нем ничего дурного! Нет, я знаю, он благородный, смелый товарищ и верный, преданный друг. Но мне кажется, ему не пошло впрок это четырнадцатилетнее пребывание в Сант-Эногате. А потому, быть может, он позволит мне сделать так, как я считаю лучше, для спасения моих детей и его самого!.. Но прежде всего скажи мне, каким образом сам ты очутился на свободе?.. Почему, собственно, Вик-Любен отпустил тебя?

Мне пришлось подробно рассказать коменданту, как и почему я бежал, причем я воспользовался случаем сообщить ему о тех причинах, какие побудили моего отца отправить меня к нему.