Я пытаюсь справиться с паникой. Немного пошевелиться. Голова касается металла, и ее снова простреливает боль. Металл всего в нескольких дюймах надо мной. Я перекатываюсь на другой бок и снова утыкаюсь носом в грубую ткань. Я пытаюсь выпрямить ноги и понимаю, что не могу этого сделать.
Я в ловушке. Заперта в гробу. Похоронена заживо. Паника нарастает и грозит захлестнуть меня с головой. Нет. Подави ее. Останови ее. Этого не может быть. Воздуха не хватает, но все же он поступает… откуда-то. И этот запах… машинная смазка и масло.
Я напрягаю слух. Снаружи доносятся какие-то звуки. Птицы. Вечерние трели. Я на поверхности. Я понимаю, где я. Это не так жутко, как быть похороненной заживо, но не намного лучше. Я в багажнике машины. В багажнике машины Саффрон. В мозгу шевелятся смутные воспоминания. Я стою, глядя на ее труп. Какой-то звук за спиной. Начинаю оборачиваться, и тут – удар. Что-то обрушилось мне на голову. Парализующая боль. Но перед тем, как чернота сомкнулась вокруг меня, – взгляд. Серебристо-зеленые глаза.
Ригли убил свою мать. И жил с ее трупом, делая вид, что она жива. Сообщения, которые я получала, должно быть, писал сам Ригли. У меня все переворачивается в животе. И не только при мысли о разлагающемся трупе Саффрон, но при мысли о том, что этот мальчик – этот психопат – прикасается к моей дочери. Фло. О боже. Фло. Я должна предупредить ее.
И тут я слышу еще один звук. Хруст шагов по гравию. Шаги приближаются. Щелчок. Я щурюсь от внезапного луча света. Надо мной стоит какой-то высокий силуэт. Глаза приспосабливаются к свету.
Несколько мгновений мне кажется, я его не знаю. Сквозь туман страха и боли я понимаю, что его волосы стали короче. Теперь его голову покрывает очень короткий ежик. От этого он выглядит старше. Исчезло мешковатое худи. Он одет в темно-серую футболку, открывающую взгляду мускулистые руки.
– Привет, преподобная Брукс.
– Ригли.
Вот только мне трудно ворочать языком, и это звучит как «Уагла».
Он улыбается. И я вижу, что изменилось кое-что еще. Подергивания, странные судорожные движения – их нет. Он стоит прямо и совершенно неподвижно.
– Твои шудороги?
– Ах, вы об этом?
Он внезапно содрогается. Его конечности – будто бы бесконтрольно – сводит. Затем он выпрямляется и хохочет.
– Отличная игра, верно? Бедный дерганый Ригли. – Он присаживается на край багажника. – Вы когда-нибудь видели фильм «Подозрительные лица»? Классная картина. – Он наклоняется ко мне и шепчет: – Величайший трюк дьявола заключается в том, чтобы убедить мир в том, что его не существует.
Он спрыгивает с багажника.
– Люди не любят смотреть на калеку. Они испытывают от этого неловкость. Ну и, конечно, жалость. – Он подмигивает. – Таким образом многое может сойти с рук.
Я беспомощно смотрю на него.
– Што ты шабираешся шделачь?
– Ну, мы подождем, пока не начнет темнеть, и тогда поедем прокатиться. Вот только еще кое-что надо принести.
Он исчезает из моего поля зрения, оставив багажник открытым. Я кручусь и ворочаюсь, извиваясь из стороны в сторону, натягивая свои путы, но все бесполезно. Может, поднять крик? Но меня не услышит никто, кроме Ригли, а мне не хочется его злить. Я слышу насвистывание. Ригли уже возвращается. Он слегка прихрамывает – значит, действительно повредил лодыжку – и несет что-то длинное, завернутое в покрытые пятнами простыни.
Я леденею от ужаса, борясь с приступом тошноты.
– Нет.
Он улыбается:
– Простите, преподобная. Придется немного потесниться.
Затем он кладет разлагающийся труп Саффрон рядом со мной и захлопывает багажник.
Глава 56
Ее белокурые волосы затянуты в хвост. Она одета в джинсы и мешковатое худи. Руки засунуты глубоко в карманы. Бледное лицо, на котором написано раскаяние.
Фло смотрит на Роузи.
– Ты знаешь, что это может быть расценено как оказание давления на свидетеля.
– Я здесь не для этого. Честно. Я просто хочу поговорить.
– Зачем?
– Я… хочу попросить прощения.
– Отлично. Попросила. Пока.
– Подожди!
Вопреки своей воле Фло держит дверь чуть приоткрытой.
– Что?
– Послушай, я не ожидала, что все так далеко зайдет. Правда. И не я это придумала.
– Мне трудно себе представить, что Том может придумать хоть что-то.
– Я говорю не о Томе.
– Тогда о чем ты говоришь?
– Можно мне войти?
– А здесь сказать нельзя?
– Пожалуйста. Я принесла тебе вот это.
Роузи протягивает ей худи с Джеком Скеллингтоном. То самое, которое Фло одолжила Поппи в их первый день здесь. Кажется, это было сто лет назад.
Фло колеблется. Один на один она с этой сукой справится.
– Ладно. – Она вырывает из рук Роузи джемпер и приотворяет дверь чуть шире. – Но давай быстро. Мама вернется через пять минут и, если застанет тебя здесь, реально убьет.
Они входят в кухню и напряженно смотрят друг на друга.
– Ну? – говорит Фло.
– Слушай, я знаю, что ты меня ненавидишь.
– С какой это стати? Вы всего лишь стреляли в нас с Ригли. А потом бросили его в колодец.
– Я не бросала его в колодец.
– Ах да. Это сделал Том, верно?
– Нет.
– Что?
– Никто не бросал Ригли в колодец.
– Какого черта ты мне тут заливаешь?
– Ты видела, как мы бросаем его в колодец?
– Нет, но…
– Тебе не кажется странным, что он не покалечился?
– Возможно, ему просто повезло…
– Чья это была идея – встретиться там? Ригли, верно?
Фло смотрит на Роузи, чувствуя, что у нее пересохло в горле.
– Ну да.
– Все было запланировано. Надеть мешок тебе на голову. Напасть. Мы обвязали его веревкой и опустили в колодец. Тебя просто разыграли.
– Нет.
– Да.
– Зачем? Зачем тебе это нужно? Зачем это нужно Тому?
– Потому что ты сломала ему нос.
– Ты ненавидишь Ригли.
– О, как же непроходимо ты тупа.
Она подходит ближе. Фло инстинктивно пятится назад.
– Мы с Ригли. Мы вместе. Родственные души. – Она улыбается. – Если тебя это утешит, ты действительно ему немного нравилась. Но меня это не устраивало. Поэтому я потребовала от него подтверждения своего отношения ко мне. Он должен был тебя трахнуть.