Я, ангел - читать онлайн книгу. Автор: Константин Аврилов cтр.№ 51

– Обними меня, ангел...

Тиль неуверенно расправил крылья: имеет на это право или нет? А поддаваться приказам овечки – это как? Да и чего вдруг такие нежности.

– Пожалуйста, крепче, ничего не чувствую.

Некто во фраке уставился, то ли завидуя крыльям, то ли мотоциклу и комбинезону. Стало неловко, чего доброго налетит орава, будут шушукаться и показывать пальцем. Все-таки на службе. Тиль сделал вид, что лениво рассматривает ветки.

Мотнув головой, будто сбрасывая промозглый озноб, Тина заторопилась к машине.

Дома уселась за компьютер, задумалась и набрала в строке поиска «Брэд Питт». Машина послушно выдала ворох портретов. Разглядывая тщательно каждый снимок, наклонив голову, как собачонка, Тина искала что-то. На одной фотографии задержалась: герой в кожаной куртке и джинсах. Снимок чем-то понравился. Распечатав, долго вглядывалась в улыбку, провела мизинцем по губам и лбу, но вдруг смяла и бросила на пол, занявшись обыском.

Сидя в сторонке, Тиль не зная, что и думать.

Комната была перерыта вверх дном. Прибежавшей горничной отдано срочное поручение: доставить бумагу для рисования и набор карандашей. Пока приказ исполнялся, овечка бродила по дому, не обращая внимания ни на мать, ни на прислугу, словно их не было. А получив альбом, заперлась и принялась за работу.

Обнаружился абрис головы, потом глаза и нос, несколькими штрихами прочертился рот, короткая стрижка выросла беглой прорисовкой. Работа шла быстро и начисто, без резинки, лишь растушевывались неточные линии.

Учитель рисования в колледже осудил бы рисунок за сырость и небрежность, но отметил схваченный характер. И хоть так мог марать уличный художник, в портрете было что-то особенное. Поразительно, что овечка запомнила его таким.

В Той жизни Толик относился щепетильно к каждой фотографии, считая, что столь важное дело нельзя доверять случайности. Мало ли где потом всплывет, в его профессии имидж – все. Как только намечался объектив фотоаппарата, взлохмачивал художественный беспорядок прически, раздвигал вырез рубахи, а взгляду придавал рассеянную задумчивость мачо, познавшего тайные закоулки бытия. Именно таким ему хотелось застрять в памяти потомков: скромным и мудрым маэстро женских сердец.

Но с листа картона смотрел взъерошенный, тревожный субъект трусливо-жуликоватого вида и близко не мудрец, деревенский простачок – в лучшем случае. Безграничные недостатки искупала улыбка: придурковатая, но искренняя. Как можно доверить такому существу опеку над овечкой? Да этому простофиле бублик нельзя доверить. Самое обидное, что вину не спихнуть на бездарность художника. Изображено уж как есть. Тиль знал и опечалился безмерно. Правильно новое тело не дали. Будь его власть – прогнал бы такого субъекта со Срединного неба взашей. Не ангел, а какой-то валенок. И куда смотрели бесчисленные женщины?

Вера Тиля в непобедимое обаяние Толика стер росчерк карандаша.

Листок был прикреплен рядом с рамкой отца. Ложась вечером спать, Тина пожелала портрету «спокойно ночи».

– И так вижу, что спокойная, – буркнул Тиль.

Необъяснимо приятно, что овечка запомнила его. Но лучше бы запомнила другим: на блестящем мотоцикле с развевающимися крыльями. Вот это был бы ангел. И Гессе не стыдно показать. А этот – какой-то охламон из уральского городка.

Утром портрет встретили «добрым утром».

За завтраком Виктория Владимировна уже знала, что в комнате дочери появилось изображение неизвестного мужчины. Долго собираясь с силами, наконец полушутливо спросила, кто это такой.

– Знакомый из колледжа, – ответила Тина, поглощая бутерброд.

– Твой парень?

– Типа того.

– Познакомишь, если приедет?

– Нет.

– Почему?

– Он давно умер, – крикнула Тина, выскочив из-за стола. Вернувшись в спальню, сорвала портрет и разодрала в мелкие клочки. Чему Тиль был исключительно рад. Пусть лучше овечка держит светлый образ в голове.

За исключением этого происшествия, для ангела началась эра благоденствия. Овечка вела почти монашеский образ жизни, редко выходя из своих комнат, еще реже выбираясь на улицу, игнорируя мать и не желая отвечать ни на какие звонки. Не пользовалась косметикой и надевала застиранные джинсы с футболкой. Небольшой запас белого порошка в укромном месте лежал нетронутым. Чем занималась Тина, было понять трудно. Плыла в потоке времени челном без весел и руля, не шевелясь и не заботясь, куда вынесет. Повязки сняли окончательно, но краснели глубокие шрамы, которые, как обещал Владимир Николаевич, останутся на добрую память.

Глядя на подопечную, Тиль окончательно обленился, перестал заглядывать в варианты, наплевал на перышко, не рискнул побывать во сне овечки и совсем не возвращался на Срединное небо. Было так хорошо и спокойно, что можно было перекантоваться так вечность-другую, а Мусику глубоко безразлично, где парковаться.

Отношения с котом испортись безвозвратно. Пушистый демонстративно покидал помещение, в котором появлялся Тиль, принципиально не шел на мирные переговоры, иногда вызывая удивление Тины резким побегом. Мотька поставил на ангеле жирный крест. Туда ему и дорога. Тиль прекрасно обходился без его общества.

Наступал май. Ангел впервые встречал смену поры года, не ощущая изменений. Это было новое и странное впечатление: видеть перемену погоды, наступление тепла и знать, что ничего не меняется, замерло в одной точке. Как-то ночью выбравшись в город, он бродил с Мусиком, надеясь поймать нечто свежее, что всегда ощущалось в весеннем духе, но все закончилось очередными завистливыми взглядами мужчин в смокингах. Развернув мотоцикл, Тиль поскорее вернулся в уютную спальню, где сладко посапывала его овечка.

Внезапно он понял, что заскучал без Тины. Наверно, привык к особому ритуалу, когда, ложась спать, овечка шептала ему «спокойной ночи», а проснувшись, поздравляла с «добрым утром». Это было глупо, но мило. Тиль и думать забыл про метод Торквемады, одного раза было достаточно, да и повода подходящего, к счастью, не возникало.

Как-то раз Виктория Владимировна осторожно завела разговор о ближайших планах дочери, что собирается делать, продолжать учебу за границей или получать высшее образование дома, как вообще думает строить будущее. Тина заявила, что планов у нее нет, делать ничего не будет и будущее ей совершенно безразлично. Проглотив, как обычно, порцию хамства, мать предложила провести лето на их вилле на Французской Ривьере, тем более что не были там с прошлого года. Сразу Тина не отказалась, обещала подумать и, потянув несколько дней, изъявила свое согласие.

Виктория Владимировна бурно занялась подготовкой поездки: от билетов и визы до сборов чемоданов. Тина демонстративно ни в чем не принимала участия, лениво наблюдая со стороны. Ангел ожидал приключение в приятном нетерпении. Любопытно пересечь немалое, по человеческим меркам, расстояние в новом качестве, неплохо размять Мусика, да и повидать солнечный Прованс. Раз у Толика не сложилось.