Средневековье в юбке - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Мишаненкова cтр.№ 28

Возвращаясь к раннехристианским заветам, добавлю, что богословам, обсуждающим брачно-семейные темы, приходилось нелегко, потому что Христос на эту тему почти ничего не говорил, разве что запретил разводиться на иных основаниях, чем прелюбодеяние. Приходилось пользоваться косвенными свидетельствами его отношения к браку, такими как присутствие на свадьбе в Кане и упоминания брака в притчах.

Позиция сторонников брака осложнялась тем, что некоторые фрагменты в Священном Писании очень удобны для проповедования безбрачия, как, например, известное высказывание в Евангелии от Матфея: «И всякий, кто оставит дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную». Современные исследователи считают, что такие антибрачные и антисемейные заявления в Евангелиях были связаны с тем, что христианство, как новая религия, приобретало себе сторонников индивидуально, нередко вызывая раскол в семьях, где одни придерживались старых верованиях, а другие признавали нового Бога. Поэтому требовалось обоснование, позволяющее преодолеть крепость семейных уз, порвать с семьей, родом, племенем и последовать за своей верой.

Коитус, Трактат о здоровье, манускрипт XIV в., Италия

Раннехристианская церковь находилась под глубоким влиянием аскетических воззрений, которые приводили к отрицанию брака и возвеличиванию девственности. И хотя разумные доводы начали звучать почти сразу, им понадобилось несколько столетий, чтобы возобладать над сторонниками аскетизма и вечного целомудрия. Между тем еще Иоанн Златоуст ^[18] писал: «Не брак — порочное дело, но порочно прелюбодеяние, порочное дело — блуд; а брак есть врачество, истребляющее блуд». Именно он одним из первых сформулировал, каким должен быть христианский брак, и фактически заложил основы будущего отношения церкви к брачно-семейным отношениям. Климент Александрийский тоже ратовал за брак, поскольку считал, что он позволяет человеку делать то, что заложено в нем Богом и природой, то есть производить на свет детей. А вот святой Иероним и Евсевий Эмесский приводили в пользу брака довольно забавный, на современный взгляд, аргумент, отличающийся в то же время железной логикой, — брак, по их мнению, был нужен как способ производства девственников обоего пола. Действительно, другим путем их и правда ниоткуда не взять.

Но все равно, даже Августин Блаженный, сформулировавший три блага брака — верность, потомство и таинство, означающие, что христианский брак неразрывен, моногамен и направлен на продолжение рода, — не поставил точку в этом споре. Хотя впоследствии именно его формулировка стала основой для выстраивания церковью системы брачно-семейных отношений для христиан.

При этом, что самое интересное, позиция, к которой в конце концов пришли отцы церкви, что девственность — это идеально, но брак тоже хорошо, была не нова, первым ее высказал еще сам апостол Павел, и именно его высказывания потом многократно обсуждались и интерпретировались в христианской полемике о браке.

Еще раз хочу подчеркнуть — когда я говорю, что церковь долгое время не контролировала вопросы, касающиеся брака, поскольку единственным правильным путем для христианина считалось целомудрие, это не означает, что все до единого священники и богословы придерживались именно такого мнения. В защиту брака высказывалось немало богословов, в том числе и в раннехристианские времена. Но до поры до времени это было только их личное мнение, а полноценно и организованно церковь взялась за внедрение христианского брака только с VIII века.

Для полноты картины надо упомянуть о дохристианском варварском праве — германском, датском, англосаксонском, салическом и т. д. Разумеется, абсолютно ясно, что какие-то обычаи, законы и верования, связанные с браком, у дохристианских варварских племен существовали. Но точно восстановить их довольно проблематично. Самым ранним источником по германским брачным обычаям является «Германия» Тацита, написанная на рубеже I–II веков нашей эры. Но описываемое там общество, где девственность сохраняется до брака, прелюбодеяния строго наказываются, да и в целом царит практически моногамия, за исключением разве что представителей знати, выглядит слишком сомнительным. Большинство исследователей сходятся на том, что Тацит не столько описывал обычаи германцев, сколько создавал поучительную картину вымышленного прекрасного общества, противопоставляемого им развращенному Риму.

Что касается дошедших до нас письменных памятников германского права, то все они написаны довольно поздно, и в них очень заметно римское влияние. Однако можно все-таки с уверенностью утверждать, что в германских, англо-саксонских и прочих дохристианских европейских обществах существовала вполне законная полигамия, хотя и действительно характерная в основном для представителей верхушки общества. Причем статус различных женщин мог быть разным — у одного высокопоставленного мужчины могла быть жена (а иногда и несколько), плюс сколько-то вполне официальных конкубин, причем все они имели какие-то права, в том числе и на наследство, и дети от всех этих женщин считались законными.

С приходом в бывшие варварские земли христианства началось искоренение полигамии. На деле это поначалу привело к тому, что появилась дополнительная градация браков — феодалы и даже короли стали венчаться с одной женой по христианскому обряду, а с остальными женами заключать брак en soignantage или more danico — это термины, используемые в разных частях Европы для нехристианских браков по варварскому праву. Венчанная жена в таких случаях имела более высокий статус, ниже нее стояли остальные жены, а еще ниже — наложницы или конкубины. Церковь это выводило из себя, богословы и епископы призывали на головы прелюбодеев всевозможные кары, пытались убедить, вразумить и наказать, требовали считать детей от невенчанных жен и конкубин незаконнорожденными, но моногамия внедрялась очень медленно. И даже когда она уже практически закрепилась, с конкубинатом справиться все равно не удалось. Тем более что церковь как раз в это время стала активно вводить целибат для священников, тем приходилось формально разводиться с женами, а фактически превращать их в конкубин.

Чтобы понять, как именно обстояли дела с брачно-семейными традициями у германской или франкской знати в раннесредневековые времена, когда христианство к ним уже пришло, но варварские обычаи еще не вытеснило, лучше всего почитать биографии королей из династии Меровингов. Это и познавательно, и очень увлекательно. Тем более что все их брачно-семейные перипетии тщательно описаны Григорием Турским.