Искупление - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Ларосса cтр.№ 52

— Сейчас, мой хороший… Сейчас, любимый… — шептала я, пока открывала крышечку флакона, дрожащей рукой.

Сорвав бинты, я увидела жуткую, гниющую рану. Подавив приступ тошноты, я сняла маску с его лица и, приподняв голову Виктора, поднесла к его синеватым губам лекарство:

— Выпей, мой милый. Тебе легче станет, я обещаю!

Влив содержимое ему в горло и убедившись, что он его проглотил, я промокнула кусочек бинта и стала наносить зелье ему на рану. Оно было густоватой субстанцией жёлтого цвета. Где-то далеко в моём воспалённом разуме мелькнула мысль о том, что жидкость почти прозрачна, без странных компонентов, что вкидывала цыганка. Дыхание Виктора стало ещё более тяжёлым и хриплым, его стал бить крупная дрожь, но я не останавливалась. Он застонал.

— Потерпи немножечко, ещё чуть-чуть…

Я уже закончила наносить средство на рану, когда наконец заметила, что в закрытую дверь громко колотят и что-то кричат. Словно во сне, я, не отрывая глаз от Виктора, услышала звук трескающегося дерева и ломающейся двери. Машинально посмотрела на ввалившихся через выломанный дверной проём мужчин, которые увидев меня, спокойно сидящую, замерли в недоумении. Я перевела взгляд снова на Виктора, который стал ещё более неспокойный. Теперь его трясло, он метался в постели, хрипел и стонал.

— Что… что вы сделали?! — вскричал доктор.

— Злата, чёрт возьми, что ты натворила? — вторил ему Себастьян.

— Он умирает! — воскликнул ещё кто-то.

Чьи-то руки попытался оттянуть меня от Виктора, но после моего дикого вопля они отшатнулись в стороны. Я не понимала, что делаю. Знала лишь одно: никто не должен подходить к нему! Нельзя мешать целительному действию добытого мною цыганского противоядия. Я оберегала метающегося Виктора, накрыв его собой.

— Злата… — ласково и спокойно начал Себастьян Эскалант и сделал медленное движение в мою сторону, но громогласный голос герцогини остановил его.

— Не трогай её, сын!

Как в тумане, я увидела вплывающую в комнату Ньевес. Она окинула взглядом всех присутствующих здесь. Только на миг задержавшись на моих полубезумных молящих глазах, она обратилась к Себастьяну:

— Думаю, здесь слишком много людей. Прошу вас, разойдитесь, господа. Здесь дела семейные. Все документы и разрешения мы подпишем, доктор Каприно!

Я, словно дикая кошка, защищающая своё, потеряла интерес к происходящему, почувствовав перемену в состоянии Виктора. Его тело выгнуло дугой, потом сильно затрясло и враз… Всё прекратилось. Он стал бездыханным. Начался просто какой-то кошмар! Мой крик практически оглушил тех, кто стал оттягивать меня от него. Ругань, плачь — всё перемешалось в одну шумную массу. А я не могла отвести взгляд от мертвеннобледного лица Виктора.

Нет, она не могла меня обмануть! Он не может умереть! Только не так! О боже, нет!.. Рыдая, я повисла на держащих меня руках, пока не почувствовала успокаивающие объятья тётушки.

— Поплачь, милая, тебе это нужно! — она гладила меня по голове и тихо приговаривала. — Со слезами уйдет часть боли, плачь, родная моя.

— Тихо! — вдруг раздался громогласный выкрик Давида Эскаланта, и все, резко замолчав, уставились на него. Я подняла заплаканное лицо к неестественно побледневшему доктору, который склонился к Виктору.

— Он дышит.

Словно ужасно реальный кошмар вдруг оказался сном. Не веря свои ушам и не чувствуя ничего, кроме трепетной надежды, я поднялась, не без помощи тётушки. Казалось, всё вокруг замолчало и притихло. Пока тишину не нарушило ровное и спокойное дыхание Виктора Эскаланта и звук, оповещающий о стабильно бьющемся сердечке, словно мы все наблюдаем за мирно спящим человеком.

— Жив… — только и повторяла я.

Никто не сопротивлялся, когда медработники стали спешно выпроваживать нас из палаты. Мы нетерпеливо ожидали вестей от них под дверью. Себастьян избегал моего взгляда, да и я не настаивала на разговоре с ним. Прислонившись к стене, я, устало прикрыв глаза, спустилась на пол, не обращая внимания на протесты тётки. Я так устала, но не могла позволить себе больший отдых. Нельзя оставлять его надолго.

Прошла, кажется, целая вечность, когда дверь отворилась и появился доктор. Мы кинулись к нему, но он, словно жестокий палач, пытал нас молчанием, пока медленно закрывал за собой дверь.

— Предварительные анализы показали, что в крови значительно меньше ядовитых элементов, — наконец начал он. — Судороги прекратились, дыхание стабилизировалось. Количество яда мы будем проверять каждый час… Признаюсь, в моей практике таких случаев не было.

От счастья я чуть было не лишилась чувств и, наверное, всё-таки упала бы, если бы не тётушка, поддерживающая меня.

— Я не знаю, сеньорита, — обратился ко мне врач, — что вы ему дали, и не могу осудить вас. Но и не одобряю ваш поступок.

Отказываясь идти отдыхать, я сидела под палатой Виктора. Меня больше туда не пускали. Доктора и медсестры не покидали его, он был под строгим наблюдением. Я ждала, кусая губу до крови и заламывая пальцы. Рядом была моя тётя и семья Эскалант. Ньевес уже не плакала, просто сидела, глядя перед собой. Давид и Себастьян о чем-то тихо беседовали, бросали на меня настороженные взгляды. У меня было такое впечатление, что они решили, будто я сошла с ума. Это было не обидно, ведь у меня было такое же подозрение.

После трёх часов ожидания меня перестали донимать, уговаривая идти отдыхать. Самое худшее ожидание в мире. Я должна была молиться, но не могла. Наверняка я знала лишь одно: если у меня не получится спасти Виктора, жизнь для меня закончится. Как только он перестанет дышать, в тот же миг умру и я.

Прошло пять часов, когда стало происходить что-то тревожное. В палату к Виктору заходили и выходили доктора, тихо о чём-то вели спор и обговаривали. Я поднялась с места, привлекая к себе внимание окружающих. Если я навредила ему, то вернусь в тот табор и собственноручно застрелю эту цыганку. А потом и себя… К нам вышел доктор, имя которого я не знала. В безмолвном молчании мы смотрели, как он приближается и снимает повязку с лица.

— Биологическая активность яда снизилась. Ядовитых веществ

в крови и в организме в целом, согласно последним анализам, не обнаружено, — посмотрев на меня, он продолжил. — Я хочу знать, что вы дали пациенту и где вы это взяли. Это может послужить дальнейшему исследованию нового типа яда во избежание летальных исходов.

Я закивала, чувствуя, как плачу.

— Доктор, нам можно к нему? — удерживая плачущую Ньевес, спросил Давид.

Врач кивнул:

— Только не все сразу.

Глядя, как они входят к Виктору, я не могла остановить поток горячих слёз. Он жив. Это всё, что мне нужно. Тётушка подала мне что-то попить. Я, всхлипывая, сделал глоток воды. Её поглаживания по плечам немного успокаивали. Я должна его увидеть. А потом можно и поспать… Родители Виктора вышли. Они двинулись ко мне, и я дрожащей рукой вытерла слёзы.