Вечером мы втроем гуляли по берегу Дона. Потом на веранде пили чай из трав с клубничным вареньем и яблочной шарлоткой. Папа рассказывал о планах построить теплицу. Мама радовалась тому, что наконец-то раздобыла семена цветной капусты и нового сорта помидоров гигантского размера.
Перед сном мы долго сидели на крыльце, вдыхали аромат ночной фиалки и разглядывали звезды. Мы болтали обо всем и не могли наговориться. Единственной запретной темой оставался Кирилл.
Мама вошла в комнату, когда я уже лежала в кровати и почти заснула.
– Чуть не забыла, – сказала она. – Нам звонил молодой человек. Сказал, что зовут Валера. Искал тебя. Еще сказал, что знаком с Кириллом и хотел рассказать какие-то новости.
Мне удалось сохранить спокойствие, хотя сердце заколотилось. Сонное состояние моментально улетучилось.
– Больше ничего не сказал?
– Нет. Но мы дали ему твой номер. Он разве не звонил?
– Нет. А когда он звонил вам?
Мама вышла и вернулась с листом бумаги.
– Я все записала. Он звонил в четверг, 6 июня.
– Так это же позавчера!
– Да вот, извини. Совсем из головы вылетело. Сначала лист на тумбочке лежал, а потом соскользнул внутрь. Там щель была, оказывается. Наверное, Пыш столкнул. Сегодня, когда доставала постельное белье, листок случайно обнаружился. Но я бы все равно вспомнила. А что, Валера никак не объявился?
Мама начала волноваться.
– Нет-нет, он звонил, – успокоила я. – Вот только я не поняла, откуда у него ваш номер.
– Сказал, что раньше у него твой и Кирилла номера были, но телефон поломался. Наш номер ему когда-то Кирилл давал, на всякий случай. Часть номеров удалось восстановить, так что он кому смог, тому позвонил. Ну, давай ложиться.
Мама погладила меня по голове, как маленькую, и вышла. Сон пропал окончательно. Я больше не могла лежать и села в кровати. Из окна пробивался свет фонаря, падая освещенным квадратом на пол. Я смотрела на него и размышляла.
Мне не звонил никакой Валера. Отчего-то я была уверена в том, что он – враг. И он откуда-то знал телефон родителей.
Валера – это Экис?
Беспокойство медленно перерастало в панику. Надо как-то предупредить родителей. Так, чтобы они были осторожнее, но не разволновались. Ведь оказалось, опасность совсем рядом.
Я не могла сидеть или лежать. Для того, чтобы успокоиться и подумать, мне надо двигаться. В комнате тесно, по ней не походишь, к тому же родители могут услышать шаги. Лучше всего прогуляться по берегу. Я набросила халат, приоткрыла окно и выскользнула наружу. Когда-то я часто пользовалась этим ходом.
Я направилась к Дону. Здесь есть место, которое я люблю с детства. Небольшой пляж с золотистым песком в свете луны казался сказочной картинкой. Я села на песок, еще хранивший дневное тепло. Дон выглядел спокойным. Луна образовала серебристую дорожку. Мы любили приходить сюда с Кириллом. Ему тоже здесь нравилось.
Я пересыпала песок, смотрела на воду и в миллионный раз думала о том, что ничего не понимаю. Как узнать правду? Экис втянул в непонятную туманную историю моих родителей. Он перешел запретную границу, потому что родители – самые дорогие для меня люди и самое ценное в жизни. Я не могу позволить, чтобы их кто-то обидел.
Я пыталась успокоиться и рассуждать здраво. Но у меня не получалось.
Ни-че-го.
То тут, то там вокруг меня, а теперь и нашей семьи, возникали подозрительные незнакомцы, странные проблемы и головоломки. Если только часть событий не происходит в моей голове. Кстати, тогда все объяснялось бы гораздо проще.
Я подобрала с песка камешек и бросила в воду. С легким всплеском он несколько раз проскакал по воде. Я подумала, что надо отбросить в сторону мысли о собственном сумасшествии (пусть даже так и есть) и попытаться разгадать происходящие события.
Для начала надо еще раз (стотысячный!) просмотреть вещи Кирилла. Документы, фотографии. Все, что осталось. Первые полгода я просматривала их почти каждый день, но ничего особенного не заметила. Возможно, тогда я была не в том состоянии, чтобы замечать разные детали. Попробую снова. Затем надо подготовить бумаги и признать Кирилла пропавшим без вести. Хоть и звучит нереально.
Я разулась и походила по берегу босиком. Вода оказалась теплой. Песок приятно пружинил под ногами. Скоро рассвет. Теперь у меня появился план, пусть простенький, почти никакой, но все же… Я чувствовала себя увереннее. Это место вселяло силу.
Вернулась я тем же путем, что ушла. Мне ничего не виделось, не чудилось, не мерещилось, как дома. Я больше не казалась себе невменяемой.
«Надо чаще сюда приезжать», – подумала я, засыпая.
Глава 40
Почти в полдень я проснулась бодрой и отдохнувшей. Хорошее настроение переполняло. Но длилось недолго, всего пару минут. До тех пор, пока я не вспомнила о проблемах.
На завтрак я выпила две чашки кофе и съела тарелку маминых блинчиков с жирной деревенской сметаной и протертой клубникой. Раз я так сильно похудела, могу объедаться, как хочу. Хоть что-то положительное.
Потом я ушла подальше в сад и позвонила Валере. На всякий случай. Вдруг я ошибалась. Телефон был заблокирован. Понятно. Никто и не ждал, что с таинственным Валерой можно связаться.
Подозрения усилились. Беспокойство съедало. Я не могла переключить мысли на что-нибудь другое. Кто же он, так называемый Валера? Имя, конечно, у него другое. Но ведь я придумала, как его зовут. Экис.
Больше всего на свете меня волновали родители. Некто, непонятно кто, знал номер их телефона. Ситуация сильно напрягала. Я старалась не показывать беспокойства. Похоже, это удалось, потому что родители были веселыми, а значит, ничего не заметили.
Мне не хотелось уезжать. Я не хотела прощаться и оставлять родителей одних. Так я дотянула до вечера.
– Банально, но не разговаривайте с незнакомцами, – сказала я после прощальных объятий.
– Какие незнакомцы? Мы всех тут знаем, – удивилась мама.
– Ну, понятно. На всякий случай. Имейте в виду.
Родители долго махали вслед маршрутке. Глухое предчувствие и беспокойство за них переполняло сердце.
Глава 41
Я всегда люблю Ростов. Но в начале лета воскресными вечерами он особенный. В это время еще нет нашей знаменитой сумасшедшей жары. Пахнет пылью, свежей зеленью и цветами. Улицы почти пусты, мало машин и прохожих. Город лениво и томно готовится ко сну. Медленно сползают сумерки. Зажигаются фонари. Ветерок становится прохладнее. Хочется мечтать и чего-то непонятного.
Я поздоровалась с соседями и вошла в подъезд. Поднялась на второй этаж и почувствовала, как относительно хорошее, романтическое настроение (бывает у меня крайне редко) меняется. Наползала тревога. Такая сильная, что сковывала движения. Не хотелось подниматься по ступенькам. Не хотелось домой.