Римлянин. Книга вторая - читать онлайн книгу. Автор: RedDetonator cтр.№ 13

— Партию в латрункули (3)? — предложил Хартман, доставая из-под сиденья характерную деревянную доску, раскладывающуюся надвое.

— А давай! — после небольшой паузы ответил Таргус. — Всё равно делать нечего.

Примечания:

1 — Ют — это кормовая надстройка судна или кормовая часть верхней палубы. Конкретно в данном случае кормовая надстройка корвета.

2 — Амбал — от арабск. ḥammāl — портовой грузчик. В дальнейшем амбалами начали называть крепких и рослых людей, так как всё возрастающая механизация портов больше не позволяла грузчикам наращивать впечатляющую слабонервных мускулатуру.

3 — Латрункули, latrunculi (лат.) — напоминаю для уже забывших: полное название звучит как Ludus latrunculorum, то есть игра солдатиков/наёмников. Это такая древнеримская игра шашечного типа. Версия с полем 8×8 считается прабабушкой шашек на 64-клеточной доске. В Древнем Риме игра была крайне популярна, встречаясь даже в таких тогдашних жопах мира как Виндоланда, каструм близ Вала Адриана, что в провинции Британия. Археологи обнаружили там каменную доску с игровым полем для игры в латрункули, причём не одну, а пять. Известно, что по латрункули проводились турниры.

//Австрийское эрцгерцогство, г. Вена, 15 ноября 1741 года//

— Рад приветствовать вас, Ваше Светлейшее Высокородие… — поклонился Таргусу некий упитанный и лысоватый тип в дорогом одеянии.

Таргус молча кивнул ему.

Видимо, это местный распорядитель двора, который отвечает за приём и устройство гостей.

На голове его короткий аллонж, явственно германская физиономия покрыта толстым слоем недешёвой пудры, в полном соответствии с франкской модой. Роста он высокого, на полголовы выше Таргуса, но сейчас специально пригнулся, в соответствии с этикетом, согласно которому лица низшего происхождения не должны никоим образом вызывать недовольство лиц высокого происхождения, даже своими физическими характеристиками.

На взгляд Таргуса это самая тупая часть этикета, так как он может быть каким угодно, но не противоречащим природе.

— Её Светлость ожидает Вас завтра, на официальном шлезвигском столе в честь Вашего прибытия, — снова поклонился распорядитель двора. — А пока, нижайше прошу проследовать за мной, я покажу палаты для Вас и Вашей свиты…

Таргус обречённо закатил глаза. «Шлезвигский» стол так сильно пришёлся по нраву знати Европы, что теперь считается хорошим тоном встречать им гостей.

//Австрийское эрцгерцогство, г. Вена, 16 ноября 1741 года//

В бальном зале находилась целая куча народу, всякие аристократы со всей «Священной Римской Империи», аристократы из Франции, несколько лордов из Англии, а также великое множество слуг.

Последние большей частью обновляли блюда на общих столах, к которым подходили аристократы и накладывали на специальные тарелки различные яства.

Таргус сильно жалел, что рассказал когда-то покойному Карлу Фридриху о концепции шведского стола.

«Надо было выбрать другую метафору», — подумал он. — «Из-за проклятых Юпитером данов я вынужден есть стоя!»

Но делать нечего, приходится стоять спиной к стене с бокалом вина и внимательно следить за окружающими его аристократами. Среди них легко может оказаться убийца.

Он ждал вестей из Эгиды, так как спецоперация по отлову убийц уже должна была быть проведена.

Его приблизительный двойник получит двадцать тысяч рейхсталеров, если переживёт ожидаемое покушение. А если не переживёт, то его многочисленная семья получит сорок тысяч. Если же ничего не случится, то он будет вознаграждён за комфортабельную и охраняемую поездку в Вену целыми пятью тысячами рейхсталеров.

В общем-то, риск есть, но за такие деньги парень, которого зовут Мартином Бауэром, решил испытать удачу. Ведь в случае летального успеха он обеспечит свою семью огромной кучей денег, которой хватит на безбедное существование в течение долгих лет, а если он всё-таки выживет, то получит большую кучу денег, которой хватит на образование, собственное предприятие или крупную инвестицию в учреждаемый в следующем году Банк Курфюршества Шлезвиг.

Таргус пообещал себе как-нибудь поговорить с двойником, если тот выжил и посоветовать кое-что насчёт инвестиций.

Раньше преградой для создания по-настоящему крупного банка было отсутствие свободных денег, которые можно было выделить на стартовый капитал.

Теперь, когда нет особо сосущих бюджет проектов, ничего не мешает основать крупный и серьёзный банк, который будет абсолютно законными методами отжимать средства у окружающих.

Счетоводов, а также обученных экономистов у него хватает, как это работает он знает прекрасно, при этом имея в голове концепции, которые местным не известны, а это значит, что у него, помимо недоступных большей части стран объёмов денежных средств, есть все шансы на то, чтобы устроить тут банковскую революцию.

Европейским банкам такое не понравится, они будут бороться, но Таргус собирался начинать незаметно, с малого…

Первое, что он собрался внедрить в банковское дело — это… жилищная ипотека.

Нет, ничего нового он не изобретал, ипотеку местные знали, но этим никогда доселе не занимались банки. У современных банков несколько иные функции и в некоторые дела они пока ещё не лезут, так как аристократия может и голову укоротить и никто не будет виноват. Другое дело банк Таргуса…

В Александриненсбурге двенадцать дворцов из восьмидесяти трёх являются бесхозными, так как не по карману средней руки аристократишке. Но вот с разделением платежей на тридцать-сорок лет всё становится очень реальным, а ведь дорогой дворец — это не только расходы, но и особое положение. Как минимум есть куда поселиться и привести друзей. Доходы у некоторых индивидов очень большие, только они легко проигрывают их в карты или кости, что не позволяет им добиваться хоть какого-нибудь улучшения уровня жизни.

А ведь дворец в Александриненсбурге — это особые шик и блеск, только очень богатые люди могут себе такое позволить, настолько богатые, что их непомерные траты на азартные игры — это лишь небольшая статья расходов.

Например, Евгений Савойский прямо сейчас обитает в своём дворце в Александриненсбурге, Таргус выделил ему своих лучших лекарей, которые лечат его от последствий перенесённой четыре года назад пневмонии. Старичку уже семьдесят шесть лет, обычно в это время столько не живут, но он ещё держится: умеренно тратит накопленные состояния, пишет мемуары о славно прожитой жизни, иногда к нему наведываются старые друзья, с которыми он освежает материал для мемуаров, родственники и так далее. В общем-то, это наиболее желанный финал для подавляющей массы аристократов. Но Таргус не хотел бы закончить вот так, фактически один, без Дома, который продолжит его дело. О, нет, о многочисленном Доме он позаботится.