Пророчество для ангела - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Мяхар cтр.№ 6

Я улыбнулась, оглядела совершенно чистую поляну и пошла к костру, доставать кролика. Бармоглот подпрыгивал рядом от нетерпения, и первый получил самый лучший кусок, который и принялся уписывать за обе щеки. Я не отставала, поглощая еду чуть ли не быстрее его. Внезапно голову и все тело наполнилось режущей болью и я скрючилась, едва не угодив лицом в угли.

— Ты чего, — испуганно запрыгал рядом Глотик.

— Откат, — прохрипела я и провалилась в беспамятство.

Проснулась я от того, что на мой лоб шлепнулось что-то мокрое и холодное, а потом плавно сползло на нос. После этого по моему животу кто-то заелозил, потоптался немного и, устроившись поудобнее, мирно заурчал. По телу тут же начала разливаться волна тепла. Я приоткрыла один глаз, ничего не увидела, и сдернула с лица мокрую тряпку. Приподняв голову, я встретилась взглядом с зелеными кошачьими глазами.

— Ну наконец-то, — фыркнул кот, принимаясь вылизывать себе лапки, — я уж боялся, что ты уже не очнешься, два дня лежала без сознания. Кошмар, мои нервы не заслужили такого испытания, — с этими словами, он спрыгнул с моего живота, от чего я охнула, и отправился ко все еще тлеющим углям костра. С гордым видом приволок к нему из небольшой кучки веточек неподалеку одну, таща ее в зубах и все время об нее спотыкаясь, и бросил на угли. Веточка довольно быстро вспыхнула и сгорела, а я вдруг поняла, что он все то время, пока я была без сознания Обормот таскал эти веточки из леса, пытаясь хоть как-то поддержать для меня тепло костра. И вдруг почувствовала теплую волну признательности к серому пушистику.

— Спасибо, — тихий шепот сорвался с губ, — я этого не забуду, — привстав, мое исстрадавшееся тельце даже сумело кое-как сесть, хотя голова все еще сильно кружилась.

Кот засмущался, что-то пробормотал, а потом долго рылся в какой-то кучке, после чего мне в руки сунули остатки зайца. Глотик явно оторвал их от сердца.

Я улыбнулась и съела мясо, чувствуя, что силы понемногу возвращаются ко мне. К концу трапезы я даже смогла встать, и мы решили, что пора отправляться в путь.

Всю дорожу котик расписывал мне свои геройства, в ходе чего я узнала, как он, рискуя жизнью, доставал сучья и ветки из непролазной чащобы. Как целыми днями, словно настоящий лев охотился на гигантских мышей, и согревал меня своим теплом, долгими темными ночами, пока в темном лесу носились зловещие тени и кричали по совиному злобные призраки. К концу рассказа, я окончательно уверилась, что меня раз двадцать спасали из лап смерти, и долго восхваляла заслуги геройского кота. После чего он гордо задрал нос и, тут же споткнувшись об какой-то корень, улетел в овраг. Выбрался он оттуда весь в листьях и веточках, хромая на правую лапку. Пришлось дальше героя нести на руках, откуда он перебрался в мешок, где и уснул, проспав до вечера.

Из леса мы вышли только к концу третьего дня. Кот уже не возражал, что заблудился, и канючил у меня прошение за то, что уговорил свернуть не туда, в итоге чего мы посетили единственное на весь лес болото. Меня почти заживо обглодали комары, но, как ни странно это и вправду оказался самый короткий путь, по которому я вся измученная вышла-таки из леса, неся на спине радостно вопящего, что все-таки он был прав, кота. Я уже не спорила, весь запас ругательств был истрачен, когда я выбиралась из последней топи, причем кот все это время сидел на кочке и активно упрашивал меня не тонуть, а то он один не выберется. Я не утонула, и даже не тронула этого кота, просто сил больше не было.

Зато сейчас передо мной и котом простиралась широкая равнина, по которой чуть в стороне от нас вился главный тракт, пробегая мимо домов с лоскутками огородов, и упираясь в ворота города, скрывавшегося за высокими каменными стенами. Я умилилась, наивно считая, что мои горести закончились. Кот активно держал за штанину, не давая сосредоточиться на прекрасном.

— Кэт, я, конечно извиняюсь, но ты уверена, что в таком виде тебя куда-нибудь примут? По мне, так ты сейчас больше похожа на пугало, чем на внушающую уважение ведьму. С другой стороны ведьмы тоже разные бывают, но до такого состояния по-моему еще ни одна не докатывалась, так что ты переплюнула всех.

Пока кот трепал языком, я уныло рассматривала то, во что превратилась моя одежда. Сказать, что она превратилась в лохмотья, это все равно, что сделать ей милый комплемент. А если добавить к тому еще и мой общий вид, когда даже с волос сыпалась засохшая грязь и тина, то котик, безусловно был полностью прав. В таком виде из лесу мне лучше было не выходить.

Пришлось сесть на землю, сосредоточиться и попытаться наколдовать себе более или менее приличный морок.

Через пять минут активного пыхтенья, я явила миру себя. Кот отбивался и орал, что со мной он пойдет только если его пристрелят из жалости, но я его не слушала, а зажала под мышкой и понесла. Морок, конечно, был оригинальным: я просто решила дополнить картину порядочной ведьмы тем, что выдала моя дырявая память. Так что я вышагивала в темном балахоне с большой конической шляпой, имея во рту два выпирающих наружу клыка, один вверх, а другой вниз и косящими друг на друга разноцветными глазами. Улыбка, видимо, вышла умопомрачительная, так как кот все никак не хотел успокаиваться. Кстати ему внешность я тоже сменила, так что теперь он был черным вороном, который орал ругательства у меня под мышкой.

— Обормот, ты есть хочешь?

— Хочу, — на секунду заткнулся мои серый истерикан.

— Тогда будь добр помолчать, — прошипела я сквозь зубы, улыбаясь проезжавшему мимо крестьянину на тележке, мужик, впечатленный моим оскалом, попытался кнутом перевести свою старую клячу в галоп, но та возмущенно лягнула задними ногами, попала по телеге, та подпрыгнула, и мужик улетел в канаву, откуда послышалась художественная ругань и призывание на почему-то мою голову всех небесных кар. Мы с котом и лошадью склонились над краем канавы и обозрели несчастного, лежащего в глубокой луже, и грозящего кулаком далекому небу. Я предложила помощь, но меня очень далеко послали, и я обиженно ушла, выслушивая ехидные замечания кота о моей сногсшибающей внешности.

Вскоре впереди показался первый домик, и я решила остановиться в нем, так как все тело болело и чесалось, да и спать очень хотелось. На болоте выспаться было не реально: слишком слякотно и холодно, правда Обормот всегда грел мне правый бок, но один бок, это еще не все, так что не простудилась я до сих пор только при помощи заклинании.

Я постучалась в дверь. Нам открыла полная женщина лет сорока, вытирая руки, вымазанные в муке и варенье о белый передник. От нее так и несло теплом, уютом и вкусными горячими пирожками. Ворон на плече жалобно мяукнул, а я, стараясь не показывать клыков, попросила ночлега.

— Так проходите, чего стоите на пороге, почему бы и не поселить вас на сеновале. — Приветливо кивнула она.

— Я заплачу.

Женщина тут же радостно заулыбалась, схватила меня за руку и втащила внутрь.

Следующие два часа я провела в раю.

Мне налили полную бадью горячей воды, где я отмокала около получаса, радостно булькая и откровенно наслаждаясь. Морок я сняла, после чего приобрела полное расположение хозяйки. Она, охая и ахая скребла мое тело и поливала ведрами с чистою водой. Грязь довольно долго лилась на пол, но и она вскоре кончилась. После чего я вымыла свои короткие волосы, и наконец вся чистая и розовая, одетая в старое платье хозяйки (которое мне было сильно велико, зато чистое и пахнущее цветами), села за стол, под которым уже окопался серый мокрый Обормот (я его потом все же сунула в бадью, он геройски отбивался, но я была неумолима, так что он теперь тоже пах ландышами), блаженствуя над крынкой со сметаной.