«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949 - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Александрович Козлов, Марина Евгеньевна Козлова cтр.№ 26

Сваговцы принесли в Германию советские навыки угрожающей политизации любого сбоя в системе управления. Поэтому любые попытки объяснений, что выполнение сельскохозяйственных работ связано с климатическими условиями, могли спровоцировать начальственную инвективу с явно угрожающим подтекстом: от политработников требуется оценивать жизнь с классовых позиций и не поддаваться «немецким настроениям». Иначе на полях очередного донесения может появиться осуждающая резолюция: «Анализ не политработника!» ²⁶⁸ Стоит ли удивляться, что и в 1947 году заместитель начальника Политуправления СВАГ П. Б. Банник называл саботажем отказы «зажиточных немецких бауэров» сеять по плану, «ссылаясь на влажность почвы» ²⁶⁹. Законы природы, на его взгляд, «саботажников» не оправдывали.

Оккупационные власти были вполне по-советски помешаны на идее досрочного выполнения и перевыполнения планов. На заре существования СВАГ коменданты старались отличиться любой ценой на ниве заготовок и посевных кампаний. Немцы недоумевали: «Что хотят русские от нас?», «…они хотят сделать нас нищими?», «Они всё спешат: сей быстрее, молоти быстро, сдавай быстро» ²⁷⁰. Сваговцы в ответ возмущались. Они привыкли за годы сталинских пятилеток – чем быстрей, тем лучше, за задержки накажут, за досрочное или сверхплановое выполнение – наградят. И не о чем тут рассуждать, кто не согласен – саботажник.

Конфликт военной комендатуры с крестьянами района Дёбельн, в котором разбирался Отдел информации УСВА земли Саксония, вскрыл подоплеку взаимного непонимания. Дело было в 1948 году – в год высокого урожая. Из Дёбельна доложили начальству о трудностях в работе: абсолютное большинство крестьян не понимает «необходимости быстрого обмолота и досрочной сдачи хлебозаготовок». Для сваговцев подобное непонимание было чем-то совершенно недопустимым. «Трудность» же возникла только потому, что районные оккупационные власти захотели отличиться. Шеф заготовительного пункта города Вальдхайм, беспартийный, в прошлом, правда, состоявший в НСДАП, на что сваговцы не преминули обратить внимание, открыто ориентировал крестьян не торопиться. Ссылался он при этом не только на здравый смысл, но и на более весомый аргумент: «…есть приказ Соколовского № 84 и изменить этот приказ никто не имеет права. Комендатура тем более не имеет права отменить его» ²⁷¹. О том же говорил и начальник заготовительного пункта, член СЕПГ. Он считал, что это чисто местная инициатива, поскольку приказ маршала Соколовского ориентирует на более ритмичные заготовки. И они оба были правы.

Приказ Соколовского действительно устанавливал разумные сроки заготовок и не требовал безумных перевыполнений – к концу октября следовало сдать 60%, а не 100% зерна, зернобобовых и гречихи, как того требовала комендатура ²⁷². Однако офицеры из комендатуры Дёбельна начали сумасшедшую гонку, сочетавшую разнузданную пропаганду досрочной сдачи с принуждением и угрозами. Всё, как с колхозами на родине. Разумные доводы в расчет не принимали. А они (эти разумные доводы) были вполне основательными: «Мы все время в течение нашей жизни сдавали до 1-го января, а русские пришли и стали требовать сдачи зерновых раньше положенного срока. У нас есть другие работы, нужно убирать картофель, созрел мак, бобовые, надо пахать землю, сеять озимые, обмолот зерновых может обождать». Но сваговские офицеры тут же обвинили «медлительных» крестьян в саботаже, а жалобы на то, что из-за досрочных требований под угрозой овощи в поле, отмели с порога ²⁷³.

Парторг управления сельского хозяйства и лесоводства СВАГ П. А. Анчихоров, разбирая практики некоторых комендатур, прямо обвинил их в том, что «они механически методы руководства советской действительностью переносят на немецкую деревню». Советские увлечения, отягощенные политической неграмотностью, по свидетельству того же Анчихорова, в некоторых случаях доводили сваговских экспериментаторов чуть ли не до попыток коллективизация. А уж это в корне противоречило всем мыслимым и немыслимым установкам высшей оккупационной власти ²⁷⁴. Но проблема заключалась в том, что в горних высях большой политики звучали правильные слова, а до немецких крестьян доносилось эхо, искаженное советскими привычками.

Советская сторона понимала, что решить свои задачи она могла только «через немцев, руками немцев, трудом и политической деятельностью немецкого народа», потому была крайне заинтересована в его лояльности и исполнительности. Именно это должно было определять не только работу, стиль и направление, но и «линию поведения» сваговцев. Так сформулировал требования к новому этапу развития взаимоотношений с немцами выступавший на партактиве в апреле 1947 года представитель Главного политического управления Вооруженных сил СССР (Главпур) генерал-майор М. И. Бурцев. Он напомнил сваговцам, что в новых условиях они в первую очередь «должны быть дипломатами», хотя это чрезвычайно сложно, ведь прошло всего два года с тех пор, когда те же самые немцы «с оружием в руках дрались против нас» ²⁷⁵.

Но было ли под силу сваговцам искусство тонких отношений вместо привычного принуждения и командования побежденными? Появилось ли желание уговаривать или идти на компромиссы? Тем более что ситуация была сложной. Немецкий социум стал оказывать упругое противодействие советским волевым методам. В среде сваговских руководителей нарастало раздражение. На июльском партийном активе 1947 года начальник Политуправления СВАГ прямо сказал: «Немцы всячески саботируют и пытаются сорвать план репараций, стараются производить бракованную продукцию с тем, чтобы Управление репараций СВАГ эту продукцию не приняло, и тогда они имели бы возможность использовать ее на внутреннем рынке» ²⁷⁶. Заместитель начальника УСВА земли Саксония по экономическим вопросам Н. М. Попов закончил свое выступление явно не парламентским образом: «Немцам спуску давать нельзя, если мы дадим послабление, а они по своей природе нахалы и наглецы, то они сядут нам на шею» ²⁷⁷. А его непосредственный начальник Д. Г. Дубровский прямо обвинил немецких управляющих предприятиями, работающих на поставки, в воровстве. И привел пример того, сколько всего пропало из-за нечестности немцев и низкой квалификации тех, кто их должен был контролировать ²⁷⁸. Фактически сваговские руководители под видом критики немецкого репарационного торможения весьма уклончиво, но все-таки ответили на призыв Бурцева: вряд ли у нас получится быть дипломатами. Во всяком случае, в вопросе о репарациях. Недаром представитель Управления репараций и поставок в своем выступлении на активе фактически отправил в Москву сигнал: «…мы не учитываем или же просто забываем, что имеем дело на предприятиях с врагом, который добровольно на нас работать не будет» ²⁷⁹.