– Прости, что не захватил тебе кофе, – извиняется Аарон.
Мы пристраиваемся у окна. Джилл и Фредерик шагают взад-вперед, без устали говоря по смартфонам.
– Ерунда, – отмахиваюсь я. – Сбегаю в кафешку или еще куда.
– Ну да. Мы здесь надолго.
– Ты с ее родителями прежде встречался? – спрашиваю я.
Белла никогда об этом не упоминала, но теперь я ни в чем не уверена.
– Нет. Познакомился сегодня утром, когда Джилл заехала за нами. Они очень много путешествуют.
Я фыркаю.
– Что, все так плохо? – усмехается Аарон.
– Ты даже не представляешь.
Джилл, цокая каблуками – надо же, а я и не заметила, что она на шпильках, – направляется к нам.
– Я делаю заказ в «Скарпетте», – заявляет она. – Думаю, нам всем не помешает хорошенько подкрепиться. Что вам взять?
Заказ! В девять утра!
– Спасибо, Джилл, но я сбегаю вниз и просто выпью кофе, – отвечаю я.
– Глупости. Я закажу пасту и салат. Грег, ты любишь пасту?
Аарон вопросительно косится на меня и неуверенно мямлит:
– Д-да?
Звонит мой мобильный. Дэвид.
– Простите, – говорю я Джилл, Аарону и Фредерику, который тоже присоединился к нам и теперь пялится в телефон Джилл, заглядывая ей через плечо.
– Привет, Дэвид, – шепчу я, отойдя на приличное расстояние. – Это ад кромешный.
– Представляю. Как Белла?
– Приехали ее родители.
– Джилл и Морис?
– Да. Джилл и Фредерик.
– Ух ты. Ну, думаю, это пойдет им на пользу. Все-таки лучше, чтобы они были рядом с Беллой, разве нет?
Я храню ледяное молчание, и Дэвид резко меняет тему.
– Хочешь, я приеду и посижу с тобой?
– Не стоит. Мы это уже обсуждали. Пусть хотя бы один из нас сохранит работу.
– Они все поймут, – ободряет меня Дэвид, хотя мы оба знаем, что это не так.
Никому, ни одному человеку в «Уочтелле», я не рассказала про болезнь Беллы, но даже если бы рассказала – что толку? Коллеги посочувствовали бы мне, но не простили бы, соверши я на работе хоть один промах. «Уочтелл» не благотворительная организация.
– Я захватила с собой кучу документов. Сказала, что поработаю сегодня на удаленке.
– Я подъеду к обеду.
– Хорошо. Созвонимся.
Я вешаю трубку и возвращаюсь к стулу у окна.
– Есть дармовой латте. – Аарон протягивает мне стаканчик из «Старбакса». – Я забыл, что Джилл просила обезжиренный.
– Ай-яй-яй, – в притворном ужасе пеняю ему я. – Как ты мог!
Аарон хихикает. Какими же неуместными кажутся здесь малейшие проявления веселья.
– Боюсь, я слишком беспокоился о любимой девушке, больной раком, – трясет он головой, изображая покаяние. – Как я посмел!
Приходит моя очередь давиться смехом.
– Как думаешь, теперь ее родители точат на меня зуб?
– Еще какой! Настоящий зубище! Но ты не переживай – искупишь вину на химиотерапии.
Мы оба бьемся в истерике. Сидящая через несколько стульев женщина отрывается от вязания и встревоженно поглядывает на нас. Но мы ничего не можем с собой поделать. Мы смеемся взахлеб, до упаду. Заходимся в припадке нервного смеха.
– С химией – по жизни! – держится за живот Аарон.
– Химию – в массы! – подхватываю я. – Так, глядишь, между тобой и ее родителями химия чувств и возникнет!
Суровый взгляд Фредерика подбрасывает нас вверх, и мы, опрокидывая стулья и не чувствуя под собой ног, бросаемся к выходу.
В коридоре я приваливаюсь к стене, раскрываю рот и судорожно ловлю живительный воздух. Такое ощущение, что я не дышала неделю.
– Давай прогуляемся, – предлагает Аарон. – У тебя мобильник с собой?
Я киваю.
– Отлично. Я уточнял – в случае чего звонить будут именно тебе.
Мы спускаемся в лифте на первый этаж, открываем двойную дверь и оказываемся в обсаженном деревьями сквере, где ребятишки раскачиваются на качелях, а их няньки и родители что-то отрывисто кричат в телефоны.
Идем по аллее и упираемся в Пятую авеню. Мимо нас, подзуживая друг друга, наперегонки несутся машины. Город живет. Живет и дышит, дышит в полную силу.
– Куда пойдем? – спрашиваю я.
У меня все болит. Я осторожно приподнимаю ногу, с сомнением щупаю пятку.
– Сюрприз.
– Ненавижу сюрпризы.
– Ну, этот тебе непременно понравится.
Аарон хохочет, хватает меня за руку и вытаскивает на Пятую авеню.
Глава двадцать третья
– Нам нельзя уходить далеко, – предупреждаю я, еле поспевая за широко шагающим Аароном.
– А далеко мы и не пойдем. Считай, уже пришли.
Мы останавливаемся перед черным входом одного из домов на Сто первой улице. Домик не из простых, и в парадной наверняка дежурит швейцар. Аарон вытаскивает из бумажника электронный ключ и подносит к считывателю. Дверь открывается.
– Взлом с проникновением? – ехидничаю я.
Аарон прыскает в кулак.
– Нет, просто проникновение. Без взлома.
Мы оказываемся в подвале среди велосипедов и гигантских гор из пластиковых коробок с зимней одеждой. Я вприпрыжку бегу за Аароном к грузовому подъемнику.
Кидаю встревоженный взгляд на смартфон – ловит ли связь. Вверху экрана светятся четыре «полоски».
Лифт, гремя и кряхтя от натуги, медленно поднимает нас на крышу. Дверцы разъезжаются, и мы выходим на поросшую зеленой травой узкую тропинку, ведущую к бетонной террасе, с которой открывается потрясающий вид на раскинувшийся внизу город. Позади нас высится стеклянный купол, место притяжения любителей вечеринок.
– Я решил, тебе не повредит немного простора, – говорит Аарон.
Я неуверенно иду к террасе, ведя ладонью по бетонному парапету, отделанному мраморной крошкой.
– Как тебе удалось достать сюда пропуск?
– Я здесь работаю. – Аарон подходит и встает рядом со мной. – Головокружительное место, да? Высоченное – аж дух захватывает. Не сравнить с приземистыми домишками, что настроены по всему Ист-Сайду.
Я гляжу на маленькую, припавшую к земле клинику, и представляю располосованное тело Беллы на операционном столе. До белизны костяшек вцепляюсь в бетонный парапет.
– Когда мне было невмоготу, – признается Аарон, – я поднимался сюда и вопил во всю мочь. Попробуй и ты, если хочешь. Я тебя осуждать не стану.