Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Никонов cтр.№ 13

— Временное правительство не революционно. Гучков, фабриканты, Родзянко, Коновалов посмеются над народом. Крестьянам вместо земли дадут камень! ^[76]

Похоже, любые с пафосом произнесенные идеи проходили на «ура». Дебаты шли долго и яростно. Меньшевики, выступившие в поддержку позиции Исполкома, обещали даже жаловаться на большевистских депутатов Ленину, который, будучи правоверным марксистом, никогда бы не допустил даже мысли о создании советского правительства в эпоху победившей буржуазной революции. Плохо они знали Ленина… Против передачи власти Временному правительству голосовали только 19 депутатов, среди которых были все члены большевистского Бюро ЦК. К тому же большевики тут же сами раскололись: позицию ЦК не поддержат даже многие соратники из городской организации партии.

Во второй половине дня 2 марта Временное правительство решилось более-менее официально заявить о своем существовании. Делать это пришлось Милюкову как наиболее известному его члену:

— Мы присутствуем при великой исторической минуте. Еще три дня назад мы были скромной оппозицией, а русское правительство казалось всесильным. Теперь это правительство рухнуло в грязь, с которой сроднилось, а мы и наши друзья слева выдвинуты революцией, армией и народом на почетное место первого русского общественного кабинета ^[77].

— Кто вас выбрал? — донеслось из толпы.

— Нас выбрала русская революция, — гордо заключил Милюков. — Мы не сохраним этой власти ни минуты после того, как свободно избранные народные представители скажут нам, что они хотят выбрать других людей.

— А кто министры? — раздались голоса из зала.

Милюков начал с премьера, назвав Львова.

— Цензовая общественность, — отозвался зал.

— Цензовая общественность, — нашелся Милюков, — это единственная организованная общественность, которая даст возможность организоваться и другим слоям русской общественности. Но, господа, я счастлив сказать вам, что и общественность нецензовая тоже имеет своего представителя в нашем министерстве. Я только что получил согласие моего товарища Керенского занять пост в первом русском общественном кабинете.

Керенский прошел на ура. Куда хуже было дело с Гучковым, фамилия которого вызвала недовольный гул ^[78].

Наконец прозвучал сильно всех возбуждавший вопрос о судьбе династии. Милюков перевел дух перед взволнованной массой с красными бантами и повязками.

— Я знаю наперед, что мой ответ не всех вас удовлетворит… Старый деспот, доведший Россию до границы гибели, добровольно откажется от престола или будет низложен. (Аплодисменты.) Власть перейдет к регенту — великому князю Михаилу Александровичу (продолжительные негодующие крики, возгласы: «Да здравствует республика!», «Долой династию!» Жидкие аплодисменты, заглушенные новым взрывом негодования). Наследником будет Алексей (крики: «Это старая династия»)… Как только пройдет опасность и установится прочный мир, мы приступим к подготовке Учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования.

«Речь эта была встречена многочисленными слушателями, переполнившими зал, с энтузиазмом, и оратор вынесен на руках по ее окончании» ^[79], — скромно заметит Милюков.

Вечером 2 марта было обнародовано решение о создании Временного правительства. Оно само назначило себя, и с этой точки зрения было ничуть не менее самозваным, чем Совет. Ученые, юристы, промышленники, они неплохо разбирались в общеполитических вопросах и парламентской практике, но никто из членов кабинета не обладал ни малейшим опытом административной или государственной работы. В заявлении об образовании Временного правительства вслед за его составом шли «основания» его деятельности, которые после всех согласований, приняли следующий окончательный вид:

«1. Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе террористическим покушениям, военным восстаниям, аграрным преступлениям и т. д. 2. Свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек, с распространением политических свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техническими условиями. 3. Отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений. 4. Немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, равного, прямого и тайного голосования Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны. 5. Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления. 6. Выборы в органы местного самоуправления на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования. 7. Не разоружение и не вывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении. 8. При сохранении строгой воинской дисциплины в строю и при несении военной службы — устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам» ^[80].

Это были принципы деятельности правительства страны, ведшей страшную войну. Милюков напишет: «За исключением п. 7, имевшего, очевидно, временный характер, и применение начала выбора к начальству милиции в п. 5, все остальное в этом проекте заявления не только было вполне приемлемо или допускало приемлемое толкование, но и прямо вытекало из собственных взглядов вновь сформированного правительства на его задачи» ^[81]. Милюков был скорее горд за итоги своего совместного с социалистами труда.

Современные исследователи от этого документа скорее в шоке. «Эти положения программы приведут к дезорганизации всей общественной жизни страны. Органы власти на местах, земства, городские советы, ничего не выигрывают от того, что в разгар беспорядков их призывают провести неподготовленные выборы и принять на себя неясную ответственность. Оставить оружие в руках восставших солдат равносильно тому, чтобы дать им возможность оказывать давление на власть. Что касается мер по амнистии, то благодаря им из Сибири и из-за границы в столицу вернутся из ссылок наиболее экстремистские политические элементы, которые возобладают над умеренным лагерем» ^[82], — подчеркивает президент французской Академии Элен Каррер д’Анкосс.

И с этим невозможно не согласиться. Ни одна революция в мире не производила столь опустошительного разгрома государственного и административного аппарата. После этого государство не то что не сможет продолжать войну, оно не сможет функционировать.