Расколотая радуга - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Джо Патни cтр.№ 77

Вдруг Майкл почувствовал, как чьи-то сильные руки подняли его, беспомощного, и усадили на кровати. Кто-то успокаивал его, снова и снова протирал ему лицо и шею влажной тканью. Это было приятно. Внутри больше не жгло, дым улетучился.

Вместе со спазмом постепенно уходил страх. Легкие больше не сжимали огненные обручи, и в них понемногу стал проникать воздух. Держа руки на коленях, Майкл сделал выдох. Потом вдох. Глубже. Еще глубже. Темнота отступила, и Майкл понял, что опасность миновала, не испытав при этом особой радости, только удивление.

Это был первый приступ астмы у Майкла с тех пор, как умерла Кэролайн. Самый тяжелый, едва не стоивший ему жизни, Майкл перенес после смерти матери. С мрачным юмором он подумал о том, что женщины для него смертельно опасны.

Кэтрин. При мысли о ней его легкие снова сжались. Но сейчас он уже контролировал ситуацию и способен был предотвратить приступ.

Наконец дыхание нормализовалось, и Майкл открыл глаза. Его гнев почти прошел, и теперь Майкл напоминал выжатый лимон, хотя чувствовал себя более или менее нормально.

Через открытое окно в комнату шел свежий воздух. Рядом сидел брат, бледный от напряжения.

— Выпей! — Он буквально вложил в руку Майкла стакан.

Майкл с жадностью выпил. Or холодной воды горький привкус сигарного дыма во рту исчез окончательно.

— Спасибо, стоило ли беспокоиться? — с досадой произнес Майкл. — Дал бы мне лучше умереть, чтобы смыть позорное пятно с фамильного герба.

— Немедленно прекрати эту шекспировскую мелодраму, не то я вылью тебе на голову остатки воды из кувшина. Герцог поправил подушки и отошел от кровати.

— Когда ты ел в последний раз?

— Вчера утром, — подумав, ответил Майкл. Герцог взялся за колокольчик. Почти тотчас же из-за двери донесся голос Барлоу:

— Чего изволите, ваша милость?

— Пусть принесут хорошей еды, крепкого кофе и бутылку бургундского, — ответил Стивен и повернулся к брату: — Я излечился от астмы. Думал, ты тоже!

— Так оно и есть. За пятнадцать лет это второй приступ. Не знал, что и у тебя астма. — Майкл нахмурился,

— Неудивительно. Ведь ты почти не появлялся дома. Только у меня она была не в такой тяжелой форме, как у тебя. И все равно я здорово намучился. Знай я, что на тебя так подействует сигарный дым, не стал бы курить.

Майкл протестующе махнул рукой. Он и сам иногда курил, главным образом для самоутверждения.

— Откуда ты мог знать? Приступ случился совершенно неожиданно.

— Неожиданно? — в волнении меряя шагами комнату, спросил Эшбертон. — У меня, например, они бывали в результате стресса. Думаю, что и у тебя тоже. Не остался же ты равнодушным к блестящему спектаклю, разыгранному отцом на смертном одре?

Только сейчас Майкл подумал о том, что старый герцог скончался всего две недели назад. А сколько всего произошло за это время!

— Ошибаешься, — возразил Майкл. — Известие о смерти отца я воспринял достаточно спокойно. Тут совсем другое. Женщина.

Как просто! Чисто мужской ответ. Не станет же он объяснять брату, что эта женщина разбила ему сердце, опустошила душу, предала.

— Сочувствую тебе, — тихо произнес Стивен.

— Ты говоришь, никаких юридических сложностей у тебя после смерти отца не возникло. О чем же тогда ты мне писал? — желая переменить тему, спросил Майкл. — Еще в Лондоне я сказал, что не желаю иметь ничего общего с семьей Кеньонов. И так же, как ты, не хочу рыться в их грязном белье.

— Кстати, обстоятельства твоего рождения стали для меня не меньшим сюрпризом, чем для тебя.

— Я догадался об этом по твоей реакции. Стивен устремил взгляд на пламя свечей.

— В тот день мне неожиданно открылась одна истина, — он перевел дух и произнес: — Отец и его брат ненавидели друг друга, поэтому отец старался поссорить нас с тобой и преуспел в этом.

— Ты не был исключением. Клаудию он тоже настроил против меня. — Майкл скривил губы. — Насколько мне известно, Кеньоны на протяжении всех поколений ненавидели друг друга.

— Ничего хорошего в этом нет. Я понимаю, как жестоко отец обращался с тобой. Вечно ругал, придирался, даже бил. Ты был семейным козлом отпущения. — Стивен поморщился. — И мы с Клаудией, жестокие, как все дети, считали, что можем безнаказанно над тобой издеваться.

— Ты нарисовал точную картину моего детства. Но ничего удивительного в его ненависти ко мне не было. Я ведь не сын ему. — При воспоминании о том, что приходилось ему выносить, Майкл стиснул зубы. — Мне еще повезло, ведь, войдя в раж, он мог убить меня. И сделал бы это, не покинь я Аббатство.

В детстве Майкл боялся этого больше всего.

Вместо того чтобы прийти в ужас от слов брата, Стивен мрачно заметил:

— Вполне возможно. Не думаю, что это входило в планы отца, просто его жестокость не знала предела.

— Еще одна семейная черта Кеньонов.

— Совершенно верно.

Эшбертон наклонился к камину и стал греть руки.

— Я сам не знал, почему так зол на тебя, пока отец однажды не посетовал, что ты слишком способный и умный. Еще бы! Ведь наследник должен во всем превосходить остальных членов семьи, а тут выясняется, что мой младший брат лучше ездит верхом, более метко стреляет, не говоря уже о занятиях спортом. — В глазах его заплясали смешинки. — Впрочем, я склонен винит» в этом Бога, а не тебя.

— Не стану судить о наших способностях, — Майкл пожал плечами, — знаю только, что я очень старался, надеясь, что герцог это оценит. Я и представить себе не мог, насколько все безнадежно.

— Во всяком случае, самонадеянности в тебе, черт побери, больше, чем у всех Кеньонов, вместе взятых. Ты совершенно неуязвим! — Эшбертон слегка улыбнулся. — Ты годами не появлялся дома. Даже каникулы проводил со своими итонскими друзьями, веселился вовсю, в то время как я киснул в замке. Ты пренебрегал нами. И мы не могли этого простить, хотя сами всегда относились к тебе с презрением.

— Что касается моей неуязвимости, так тут ты сильно ошибаешься, — смущенно признался Майкл. — Меня столько раз ранили, что больше не было сил терпеть. Именно поэтому я и боялся Аббатства больше чумы. Но стоит ли вспоминать о прошлом? Я сделал все, чтобы его забыть.

— Стоит, — очень серьезно ответил Эшбертон. — Потому что это прошлое живет в нас и всегда будет жить. И еще потому, что отец солгал, сказав, что ты мне не брат.

— Брат, только незаконнорожденный, сводный.

— Это еще не известно.

Майкл расхохотался.

— Думаешь, старик сочинил эту историю? Вряд ли. Он хоть и был сущим дьяволом, но никогда не унизил бы себя ложью.

Эшбертон нетерпеливо махнул рукой.

— Вполне возможно, что у матери была любовная связь с Родериком. Однако это вовсе не значит, что Родерик — твой отец.