Французская империя и республика - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Рудычева, Валентина Скляренко, Мария Панкова cтр.№ 59

«Чем более мы изучаем, — писали в одном издании, — систему предстоящего выпуска облигаций, тем более убеждаемся в блистательном успехе предприятия. Без всякого преувеличения можно сказать, что кто подпишется на них, тот будет иметь немедленно прибыль в 60 франков на каждый лист». «Сегодня, — писали в другом издании, — кончается подписка, бегите быстрее в конторы, заручитесь хоть чем-нибудь. Этот великий человек имел до сих пор 400 тысяч поддерживавших его покупками, скоро число их возрастет до миллиона!..» Вот как описывал эту информационную кампанию М. В. Барро: «Это был какой-то оглушающий, гипнотизирующий поток красноречия, превращавший самую рассудительную толпу в панургово стадо. Не мудрено поэтому, что даже люди, никогда не доверявшие своих денег каким-либо банкам и хранившие их в чулках и кубышках, увлеклись красноречием Лессепса и его сподвижников и отдавали свои сбережения. «Ведь это означает только увеличение наших сбережений», — говорили одни. „Что такое Панама? — спрашивали другие. — Ведь это второй Суэц, то есть канал, приносящий доход и прославляющий имя Лессепса”…»

После столь обширной рекламы подписка на акции действительно начала быстро расти. Состоятельные фермеры, предприниматели, торговцы, ремесленники, хорошо зарабатывающие служащие, квалифицированные рабочие — все вкладывали свои доходы в акции и облигации компаний. Профессиональные же финансисты, сознавая призрачность планов Лессепса, относились к ним с осторожностью. Участие банков в крупнейшем строительстве свелось в основном к размещению ценных бумаг компании. Широкая рекламная кампания, которую развернул Фердинанд Лессепс, помогла привлечь инвестиции вкладчиков (в основном это был многочисленный класс средней и мелкой буржуазии), однако и сама она «съела» немалую долю средств. К тому же выяснилось, что трассу будущего канала пересекает американская железная дорога и компания была вынуждена купить ее по завышенной втрое цене. Таким образом, еще до начала земляных работ на Панамском перешейке было истрачено 60 млн долларов, что составляло две трети от стоимости Суэцкого канала. А между тем потенциальные вкладчики регулярно получали только обнадеживающие прогнозы, о сложностях же ничего не говорилось.

Вообще в основании Панамского проекта, который нередко именуют крупнейшей финансовой авантюрой, изначально лежало несколько ошибок, сочетание которых впоследствии и обернулось катастрофой. Кроме уже названных просчетов, безусловно, главным оказался неверный проект. Каким бы замечательным организатором ни был Фердинанд Лессепс, какой бы широтой знаний и интересов ни отличался, он не имел образования инженера и потому, как и его соратники, недооценил сложность предстоящего строительства. Сразу после беглого осмотра местности бывший дипломат заявил, что «прорытие перешейка для канала без тоннелей и шлюзов не представляет никакого затруднения», что и явилось его роковой ошибкой.

Это уже потом стало очевидным, что скальный грунт вулканических холмов Панамы — это не песок египетской пустыни, да и нет в Египте таких своенравных и бурных рек, как в Панаме, в сезон дождей выходящих из берегов! Стоило принять во внимание и такие факторы, как перепад высот по маршруту канала и частые оползни. Следовательно и проложить здесь канал по образцу Суэцкого, на уровне моря и без шлюзов — задача в то время практически невозможная.

К тому же крупнейшие каналы — Суэцкий и Кильский — пересекали низменные равнины. Панамский же предстояло проложить по пересеченной местности. Забегая вперед скажем, что строительство Панамского канала значительно превосходило все существовавшие к тому времени водно-технические сооружения — и по масштабу земляных работ, и по сложности прокладки трассы. Но, к сожалению, первые строители не учли все трудности, не изучили предварительно особенности здешней местности, почв, капризного климата и сопряженных с ним тяжелых тропических болезней.

Следующая ошибка, допущенная руководством Панамской компании, — оценка стоимости проекта, которая оказалась чрезмерно заниженной. Поначалу его цена определялась суммой, эквивалентной $214 млн, затем — более $168 млн, после она еще дважды была уменьшена — до $131 млн и, наконец, до $120 млн. Само же строительство, по мнению Лессепса, должно было занять не более шести-восьми лет. Третья ошибка, самая знаменитая, заключалась в том, что в финансировании строительства Панамского канала ставка была сделана на частных инвесторов. Известный экономист и историк Андрей Аникин в книге «История финансовых потрясений» с уверенностью утверждает, что, «если бы не проблема денег, компания, вероятно, достроила бы канал, хотя и с запозданием против объявленных сроков. Предприятие Лессепса погубили не геология, техника и климат — его погубили финансы». Строительство канала финансировалось не на деньги финансовых тузов и крупных банков, а за счет средств мелких вкладчиков — французских рантье. Чтобы продать свои акции и облигации, компания должна была обещать публике быструю и приемлемую по уровню прибыль на вложенный капитал. Если бы реальная стоимость работ изначально была оценена правильно, возможно, они бы и не начались, поскольку организаторам предприятия просто не удалось бы собрать необходимый стартовый капитал.

В дальнейшем все эти ошибки в совокупности и привели к краху масштабного проекта — крупнейшей стройки столетия. Впрочем, пока еще Ф. де Лессепс, как и другие члены руководства компании, все-таки надеялся на благоприятный исход грандиозного мероприятия. Однако чуда не произошло.

Начатая в июне 1888 г. подписка на облигации Панамской компании помогла собрать всего лишь 254 млн франков, из которых 31 млн тут же ушел на выплаты банкам, обслуживающим эмиссию. К тому же по закону компания должна была выделить из собранных денег резервный фонд для выплаты выигрыша и погашения облигаций. Руководители ее всеми усилиями пытались избежать банкротства: на собраниях акционеров отец и сын Лессепсы уверяли присутствующих в том, что строительство закончится в срок и деньги рекой потекут в кассу компании.

Министр финансов, считавший сохранение Панамской компании делом государственной важности, внес в палату депутатов законопроект о льготном режиме погашения ее долгов, но на этот раз депутаты проголосовали против. Это означало конец для деятельности компании. Вскоре суд департамента Сена по гражданским делам сначала назначил в нее временных управляющих, а 4 февраля 1889 г. официально объявил о ее банкротстве и ликвидации. М. В. Барро писал, что к этому моменту «расход предприятия превосходил миллиард франков, но можно сказать положительно, что больше трети этого капитала ушло неизвестно куда. Расход на рекламу, несомненно, представлял чудовищную цифру в пятьдесят миллионов, но это все-таки не миллиард. Стоимость работ, произведенных ко времени краха, и машин определена проверочной комиссией в 450 млн, итого — 500, но все же и это не миллиард, а половина. После этого справедливо будет заключение, что панамское предприятие, имевшее целью прогресс человечества, было на самом деле какой-то язвой, заражавшей организм Франции.

От ошибки к ошибке, от преступления к преступлению — такова вкратце история Панамского канала».

В процессе ликвидации компании выяснилось, что на ее балансе не осталось ликвидных активов, за исключением гигантской недокопанной канавы и кучи ржавеющей техники в сельве Центральной Америки. Крах столь масштабного предприятия повлек за собой разорение тысяч мелких инвесторов (ведь только небольшая доля ценных бумаг принадлежала юридическим лицам). Общее же число физических лиц, пострадавших в результате банкротства компании, составило около 700 тысяч. Именно по этой причине компания являлась народной, а ее банкротство потрясло всю Францию и имело для страны немалые негативные экономические и политические последствия. На протяжении нескольких лет компания забирала в среднем до 200 млн франков народных сбережений в год, и все они пошли прахом, поскольку при ликвидации у нее практически не оказалось ценностей хотя бы для частичной уплаты долгов держателям облигаций, не говоря уж об акционерах. Французские экономисты считают, что эта катастрофа существенно подорвала во Франции конца XIX века склонность к сбережению, являющуюся важнейшим фактором экономического роста.