Загадки истории. Чингисхан - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Анатольевна Рощина cтр.№ 57

Наследник Джучи отпустил Даниила «с честью», официально признав его правителем Галича, но князь сохранил ощущение пережитого унижения. Однако, если проанализировать обстоятельства поездки Даниила Галицкого к Бату, возникает закономерный вопрос: почему Даниил признал зависимость от Бату, а не от самого великого хана? Почему он не был отправлен в Каракорум? Исторические источники не дают ответа на этот вопрос. Вероятно, Даниил мог быть признан не вассалом монголов, а их союзником, хотя других примеров подобных отношений между Бату и русскими князьями больше не описано. Кроме того, правитель Улуса Джучи подарил Даниилу несколько дорогих монгольских доспехов из лакированной кожи, которые надевали только представители монгольской элиты. Если это действительно произошло, то такой подарок подчеркивал особый статус Даниила в отношениях с Бату, поскольку дарение наследником Джучи дорогих монгольских доспехов другим русским князьям в летописях не отмечено.

Таким образом, результат поездки с лихвой компенсировал переживания и нравственные муки Даниила. На то было две важных причины. Во-первых, Бату перестал считать его врагом и даже одарил своим покровительством. Во-вторых, европейские правители наперебой начали добиваться расположения правителя Галицко-Волынской Руси. А он принимал знаки уважения и признания, занимаясь поиском союзников против того, кто был с ним так снисходителен. Даниил уже тогда начал готовиться к военному походу против Бату.

Считается, что Европа в целом и Венгрия были спасены благодаря событию, которое несколькими месяцами раньше произошло на другом конце великого Евразийского материка. Здесь, в Центральной Монголии, в походном дворце в горах Отэгу-хулан, на рассвете последнего дня 1241 года умер великий хан Угедэй. К концу зимы — началу весны 1242 года весть об этом дошла до Батыя. Тогда-то он и отдал приказ готовиться к возвращению домой. Но была ли смерть великого хана единственной причиной завершения Западного похода? Наверняка, нет. Мы уже говорили о том, что задачи, поставленные перед Бату в начале Западного похода, были выполнены практически полностью. Все те одиннадцать народов, которые ему было поручено завоевать, были завоеваны. Расширение собственного улуса не могло быть бесконечным, это Бату тоже понимал. Нескончаемая война не давала ему возможности извлечь выгоду из уже покоренных территорий. В результате Западного похода он овладел громадными пространствами Евразии. Ему принадлежала вся степная зона Евразийского материка — Дешт-и-Кипчак, а также земли, лежавшие к югу и северу от нее. Углубляться еще дальше на запад в данных условиях значило терять, а не приобретать. И Бату предпочел завершить завоевания, в том числе и для того, чтобы приступить к освоению уже завоеванных территорий. Можно сказать и так: он имел уже достаточно для того, чтобы не стремиться к большему. Несомненно, только незаурядный политик в реальных условиях мог осознать эту простую истину.

Существует общеизвестное мнение, что именно Русь спасла Европу от ужасов монгольского завоевания, — мысль, наиболее четко и ясно сформулированную А. С. Пушкиным еще в 1834 году: «России определено было высокое предназначение: ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…» Мысль в принципе верная, но нельзя понимать ее примитивно. Дело вовсе не в том, что монгольские войска, «истощенные тяжелыми боями на Руси», были не в состоянии преодолеть сопротивление европейских армий (как мы знаем, монгольские войска, напротив, усиливались за счет покоренных народов, в том числе и за счет русских); и не в том, что в тылу монгольских войск будто бы разворачивалась партизанская война против захватчиков (еще один излюбленный сюжет советской историографии). Русь действительно защитила, прикрыла, спасла собой Европу, но прежде всего тем, что раньше, чем Европа, приняла на себя удар монгольских орд. Во-вторых, в этой связи следует говорить не только о Руси, но и о других народах, одновременно с ней или раньше, чем она, подвергшихся нашествию. Как и они, Русь поглотила агрессию завоевателей, которые получили возможность безжалостно разорять эти земли, присваивать их богатства, подвергать нещадной эксплуатации население, — и тем самым сделав не столь актуальной задачу завоевания других стран и народов, новых земель, лежавших дальше на запад. Миссия России, как это случалось не раз, свелась к тому, что она своей собственной плотью притупила остроту вражеской сабли и смягчила силу удара. Известно: южные и восточные рубежи России, к несчастью, не имеют естественной защиты; Европа же, помимо цепи горных хребтов, прикрыта с востока Русью — в этом и заключается одно из кардинальных различий в их исторических судьбах.

После прекращения Западного похода на повестке дня стоял вопрос об избрании нового хана. Смерть великого хана случилась в Монголии всего во второй раз. Ломалась иерархия власти, рушился установленный порядок вещей. Выбор нового великого хана был делом долгим, трудным и требовал присутствия всех представителей Золотого рода — Чингизидов, наследников Чингисхана, имевших право претендовать на власть над миром.

Батыя не могли не беспокоить и наверняка дошедшие до него слухи о том, что великий хан был отравлен. Называли и имя предполагаемой отравительницы: ею будто бы была Абикэ-беги, некогда одна из любимых жен самого Чингисхана. Собравшийся курултай вынес решение, что новым ханом будет старший сын умершего хана — Гуюк. Отношения между вновь избранным ханом и правителем Улуса Джучи всегда были напряженными, даже враждебными. Поэтому Бату совсем не нравилась идея одобрить его кандидатуру на выборах и затем выразить ему свое почтение, сняв шапку, развязав пояс и поднимая его на белой кошме! Не приобретя еще такого влияния, чтобы каждое его слово являлось законом, Бату вынужден был изобретать благовидные предлоги, чтобы оправдать перед родственниками свой отказ от участия в курултае. На этот раз он остался в своем улусе, сославшись на слабое здоровье и на болезнь ног. Он послал своих братьев на высокое собрание, чтобы они поддержали мнение большинства.

Гуюк оценил дипломатичность и лояльность Джучидов. Казалось, между родственниками наконец-то наступило примирение. Но постепенно новоизбранный хан начал лишать Бату влияния. Касалось это и государств, которые в свое время признали наследника Джучи своим сюзереном. Все еще пытаясь найти общий язык с Гуюком, Бату отправлял в Каракорум претендентов на троны вассальных государств, но его мнение игнорировалось. Гуюк назначал собственных ставленников и тем самым старался ослабить влияние Бату.

Противостояние между этими двумя несомненными лидерами не могло длиться долго. Накопленная энергия противостояния вылилась в то, что первым не выдержал Гуюк. Поскольку правитель Улуса Джучи так и не почтил ставку хана своим присутствием, тот сам вступил на его владения. Уже в этом было нечто удивительное. Бату, разумеется, было хорошо известно о приготовлениях Гуюка от своих осведомителей в Каракоруме. Тем не менее, Бату никак не мог решиться пустить в дело собранные на границах улуса войска: до сих пор гражданской войны в Монгольской державе не было, и Бату, по-видимому, не хотел первым начать ее.