Темная война - читать онлайн книгу. Автор: Глен Кук cтр.№ 39

Третий путь…

На нем Марика узнала, почему мать боялась и ненавидела силт. Она узнала, что значило быть силтой, и училась всему необходимому, чтобы ею стать. И эти уроки были самыми тяжелыми и безжалостными.

Наставницу, опекавшую ее в крепости, звали Горри.

Горри была той самой старухой, которая забрала ее из стойбища. Она так до конца и не оправилась после перехода, возлагая на Марику вину за подорванное здоровье. Это была жесткая, не прощающая ошибок, неприятная и ревнивая учительница.

И тем не менее Марика предпочитала ее той, которую звали Хлес. Сестры-целительницы в конце концов отрезали ей ногу, после чего она стала крайне раздражительной, и все ее сторонились.

Марике все так же не позволяли увидеться с Грауэл или Барлог. Похоже, юную силту пытались отгородить от любых напоминаний о ее происхождении.

Этого она позволить никак не могла.

III

Марика стояла на белом каменном полу в центре просторного зала в сердце цитадели Акард. Пол вокруг нее был инкрустирован зеленым, красным и черным камнем, образовывавшим линии и символы. Высоко над головой в стеклянные окна – в стойбище их бы сочли чудом – пробивался сквозь морозные узоры слабый серый свет. Он едва освещал колонны, которые поддерживали балюстраду, шедшую по кругу на высоте в сорок футов. Колонны были из зеленого камня, инкрустированного красным, черным, коралловым и белым. За ними таились тени. Впрочем, колоннами все великолепие этого зала заканчивалось – за ними простиралась стена из темно-бурого неровного камня, местами покрытого мхом.

Зал представлял собой квадрат со стороной в сорок футов. В центре пола изображался черно-красный символ из переплетенных комет, трех футов в поперечнике. Именно в центре этого волшебного знака стояла Марика.

В зале не было никакой обстановки, никаких огней. Слышалось лишь несмолкаемое эхо.

Стоя с закрытыми глазами, Марика пыталась не дышать, не издать ни звука под безжалостным взглядом Горри. Наставница опиралась на перила балюстрады, неподвижная как камень, нависая над Марикой темной тенью. Казалось, будто на Марике сосредоточился весь проникавший в окна свет.

Снаружи завывал холодный ветер, хотя должно было уже начаться весеннее таяние снегов. В это время на деревьях появлялись почки, а на последних белых островках в тени ветвей зацветали подснежники. Но вместо этого третий день бушевала очередная метель, нанося третий фут похожего на песок снега.

Марика никак не могла выбросить из головы мысли о погоде. Это означало, что в Верхнем Понате продолжаются трудные времена. Поздние посевы, плохая охота – и наверняка снова проблемы с кочевниками следующей зимой, сколь бы мягкой та ни была.

Новости из Верхнего Поната до крепости почти не доходили, а те, что доходили, были весьма мрачными. Кочевники опустошили еще несколько стойбищ, даже без возглавлявшего их верлена. Обитатели других стойбищ, не сумевшие перенести столь долгую зиму, превратились в граукенов.

Цивилизация в Верхнем Понате прекратила существование.

Даже лето не принесет облегчения – после столь жестокой зимы в лесах будет мало дичи.

Из стойбища Дегнанов не было вестей. Судьба стаи Ласп оставалась тайной.

Молодые силты отправились на охоту на кочевников, пытаясь обеспечить защиту, которую, как предполагалось, обещал Акард. Но их было мало, особого рвения они не проявляли, и толку от них оказалось немного.

В тени под балюстрадой послышался шепот. Что-то пошевелилось. Марика открыла глаза…

Боль!

По нервам словно прошел огонь. В голове раздался спокойный голос:

«Смотри внутренним взглядом».

Марика снова зажмурилась, чувствуя, как из глаз текут от бессилия слезы. Ей никто не объяснил, что делать, – просто приказали куда-то смотреть. Как она могла что-то сделать, не зная, чего от нее хотят?

Снова послышался шорох, будто к ней подкрадывался кто-то когтистый. Потом шорох стал громче, и она развернулась на звук, открывая глаза.

К ней прыгнул фантастический зверь, широко раскрыв клыкастую пасть. Взвизгнув, она пригнулась, хватаясь за несуществующий нож на поясе. Зверь пролетел над ней, но когда она обернулась, то ничего не увидела. Даже следов в пыли на полу.

Боль!

Ощущение бессилия сменилось злостью, а злость – кипящей чернотой. Не обращая внимания на пульсирующую, мучительную боль, Марика уставилась наверх, на старую Горри.

А потом она увидела плывущих во тьме призраков.

Старая силта заколыхалась, становясь прозрачной. Марика схватила трепещущий рубин ее сердца.

Горри тихо вскрикнула и повалилась на пол.

Марика больше не чувствовала боли. Исчезли и фальшивые звуки. Она глубоко вздохнула с облегчением – впервые за этот день. На мгновение она ощутила гордость собой. Все-таки она показала им, что нельзя так…

Что-то на миг коснулось ее, будто удар темного кулака, безболезненный, но сильный. Пошатнувшись, она упала на колени, с трудом соображая от страха.

Казалось, она не владеет собой, не может управлять собственным телом. Что с ней происходит? Что с ней собираются сделать?

Снова звуки, на этот раз настоящие. Поспешные шаги наверху.

Паралич отступил, и Марика встала на ноги. Зал заполнился взволнованным шепотом. Подняв взгляд, она увидела нескольких силт, которые окружили Горри. Одна с силой ударила по груди старой силты и прислушалась к сердцебиению.

– Успели. Как раз вовремя.

Высокая одноногая силта прислонила костыли к перилам и яростно уставилась на Марику.

– Иди сюда, щена! – рявкнула она.

– Да, госпожа Гибани.

К немалому своему замешательству, Марика выяснила, что Хлес – не имя, а титул, означавший, что Гибани играет главную роль в обрядах силт Акарда. В чем эта роль заключается, Марика пока не знала. Ее пока не допускали ни к каким обрядам, кроме самых основных.

В собственном логове Марике не пришло бы в голову вести себя вызывающе или пытаться спорить. Но здесь, в крепости, несмотря на неоднократные предупреждения, от ее обычной сдержанности мало что осталось. Силты пока не заслужили ее уважения, впрочем его вообще заслуживали лишь немногие.

– Потому что она сделала мне больно, – огрызнулась она, глядя в глаза старшей Кеник.

– Она тебя учила.

– Вовсе нет. Она меня мучила. Она приказала мне сделать нечто, не объяснив, что делать. Я даже теперь не знаю, о чем речь. А потом она стала меня мучить за то, что я этого не сделала. Она ничему меня не учила. Ничего мне не показывала.

– Она учила тебя, вынуждая самостоятельно искать путь.

– Глупо. Даже зверям показывают, что делать, прежде чем дрессировщик награждает их или наказывает. А так – неразумно и бессмысленно.