Фитин - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бондаренко cтр.№ 30

Резидента в звании полковника (или майора госбезопасности, не знаем) принял и проинструктировал Иосиф Виссарионович Сталин.

Вернувшись в Хельсинки, Борис Аркадьевич имел несколько встреч с министром иностранных дел Финляндии Эйно Рудольфом Холсти и с премьер-министром Аймо Каяндером.

Рыбкин-Ярцев предупреждал, «что представители экстремистской части германской армии не прочь осуществить высадку войск на территории Финляндии и затем обрушить оттуда атаки на СССР... Советский Союз не собирается пассивно ожидать, пока немцы прибудут в Райяёк ^[154], а бросит свои вооружённые силы в глубь финской территории, по возможности дальше, после чего бои между немецкими и русскими войсками будут проходить на территории Финляндии» ^[155].

Но доводы рассудка не возымели должного действия:

«Каяндер исключал вероятность такого исхода, заметив, что Финляндия не позволит <Германии — А. Б.> столь грубо нарушать её нейтралитет и территориальную целостность. Когда Ярцев спросил, думают ли финны, что они сумеют защитить свой нейтралитет в одиночку, Каяндер отпарировал в том смысле, что, окажись Каяндер сам на войне, он изо всех сил постарался бы не пасть духом, будь что будет...» ^[156]

Бесед ещё было несколько, но результат оставался один — полное непонимание с финской стороны. Как правило, мы верим в то, во что хотим верить, и доводы чужого рассудка при этом нас мало убеждают.

Что ж, последующее — события зимы 1939—1940 годов, а затем лета 1941-го — известно нам достаточно хорошо. Можно без всяких сомнений говорить, что для того, чтобы предотвратить эти события, разведка сделала всё возможное.

Продолжим наше путешествие по резидентурам...

Как мы уже знаем, не менее важным противником, чем Германия или Польша, для нас тогда официально считалась Великобритания, и там позиции советской внешней разведки были очень сильны — работа по Англии осуществлялась как с «легальных», так и с нелегальных позиций. В Центр регулярно поступала информация о внешнеполитических планах британского правительства и о внутреннем положении в стране; результативно работала наша внешняя контрразведка, сообщавшая о деятельности британских спецслужб.

В феврале 1934 года в Лондон, на нелегальную работу, прибыл австрийский гражданин Арнольд Дейч ^[157], член австрийской компартии с 1924 года. В 1928 году он окончил Венский университет с дипломом доктора философии и химии, после чего работал в подпольной организации Коминтерна; в январе 1932 года Дейч, а теперь уже — Стефан Ланг, переехал в Москву и по решению ЦК ВКП(б) был переведён из КПА в партию большевиков, а по рекомендации Коминтерна — принят на работу в Иностранный отдел НКВД. Поработав на нелегальном положении во Франции, Бельгии, Голландии и Германии, он, как мы сказали, отправился в столицу Туманного Альбиона, где, чтобы официально оправдать своё пребывание в Англии, поступил на психологический факультет Лондонского университета. Но здесь, разумеется, он приобретал не только научные познания.

«Арнольд Дейч сделал ставку на приобретение перспективной агентуры, которая впоследствии сможет влиять на внешнюю политику страны. Он начал присматриваться к студентам университетов и колледжей, где работали и учились выходцы из высшего общества Великобритании. Там, считал он, легче подыскать вероятных кандидатов и после установления с ними сотрудничества добиться их продвижения на нужные должности.

За относительно короткий срок Дейч подобрал себе группу надёжных помощников, вхожих в учебные заведения, готовящие кадры для высших эшелонов английской администрации. Дейч и его доверенные лица сосредоточили внимание на Кембридже, Оксфорде, Лондонском университете, школах подготовки технического персонала Министерства иностранных дел» ^[158].

Считается, что Дейч был первым советским разведчиком, который делал ставку на приобретение перспективной агентуры: именно он был «крёстным отцом» знаменитой так называемой «Кембриджской пятёрки». Пусть не удивляется читатель, слова «так называемая» относятся не к прилагательному «кембриджская», но к существительному — «пятёрка». Дело в том, что имена Кима Филби, Джона Кернкросса, Антони Бланта, Гая Бёрджеса и Дональда Маклейна по тем или иным причинам оказались известны широкой публике, вот и получилась «великолепная пятёрка». А если бы британские спецслужбы узнали о ком-то ещё, то мы не исключаем, что могла быть и «семёрка», и... Впрочем, не будем гадать: по вопросам, до сих пор остающимся нерассекреченными, мы знаем ровно столько же, сколько знает наш читатель. Поэтому вопрос, была ли в Оксфордском университете группа, аналогичная кембриджской, для нас также остаётся открытым...

Но для развития интриги мы можем добавить, что уже известный нам перебежчик Вальтер Кривицкий утверждал, что «на территории Англии и Британского Содружества действует широко разветвлённая сеть советской агентуры из шестидесяти одного человека». Число не круглое, а потому кажется достоверным и угрожающим.

А вот авторитетная оценка эксперта:

«Лондонская резидентура в предвоенный период была в готовности собирать урожай, полученный благодаря “Кембриджской пятёрке”, чья вербовка и совершенствование в 1930-е годы была шедевром разведывательных операций. Их интеллект и оперативный потенциал постов, который занимали эти агенты, был сногсшибательным» ^[159].

Всего же, насколько известно, за период работы в Англии Арнольд Дейч лично привлёк к сотрудничеству с СССР свыше двадцати человек, большинство из которых добывали для советской разведки особо ценные материалы. В частности, ещё в 1934 году, совместно с другим легендарным разведчиком-нелегалом Дмитрием Быстролётовым, он завербовал шифровальщика Управления связи Foreign Office. (Как объяснил нам один ветеран разведки, когда есть выбор, кого именно завербовать — посла или шифровальщика посольства, — без всяких сомнений выбирают последнего.) Таким образом, советская разведка получила доступ к секретам британского Министерства иностранных дел.

И тут опять-таки приходится уточнять, что, несмотря на весьма высокую оценку руководства — в 1938 году он даже получил советское гражданство, — Дейч вскоре попал под бериевскую «чистку», был отозван в Москву и в течение одиннадцати месяцев пребывал не у дел. К великому счастью, он успешно прошёл все проверки, после чего, грубо говоря, плюнул на всё и, что называется, «ушёл в народное хозяйство» — поступил на работу научным сотрудником в Институт мирового хозяйства и мировой экономики АН СССР.