Создатель звезд - читать онлайн книгу. Автор: Олаф Стэплдон cтр.№ 202

Рассказывая, Джон устроился на краю моего письменного стола. Теперь он вскочил и подошел к окну. «Как прекрасно, что существует свет! – сказал он, глядя на небо. – Если бы нашелся кто-то, кто понял, я бы мог рассказать обо всем и избавиться от этого груза. А от этого половинчатого рассказа меня снова начинают одолевать воспоминания. А кто-то говорит, что ада не существует!»

Какое-то время Джон молча смотрел в окно. Потом сказал: «Только погляди на этого баклана! Он добыл себе рыбищу толще собственной шеи». Я подошел к окну, и мы какое-то время вместе наблюдали за извивающейся и бившейся рыбой. Порой птица вместе с добычей полностью исчезала под водой. Один раз рыбе почти удалось ускользнуть, но она немедленно попалась вновь. После множества неудач баклану наконец удалось перехватить рыбину за голову и заглотить ее одним движением, таким быстрым, что в одно мгновение шея птицы разбухла, а наружу остался торчать один только рыбий хвост.

«А теперь его переварят, – спокойно заметил Джон. – Именно это едва не случилось со мной. Я почувствовал, как мой рассудок распадается под действием пищеварительных соков адского моллюска. Я не знаю, что происходило дальше. Помню совершенно дьявольское выражение на лице уродца, а потом… Наверное, мне каким-то образом удалось спастись, потому что в следующее мгновение я обнаружил, что лежу на траве на некотором расстоянии от дома, весь в холодном поту. От одного вида стоявшего вдалеке здания меня пробирала дрожь. Я не мог думать и все время вспоминал ужасную, полную ненависти ухмылку на детском лице, которое тут же вновь становилось бессмысленным. Через какое-то время я осознал, что замерзаю, поднялся с земли и направился к гавани, где ждали лодки. Я начал задаваться вопросом, чем на самом деле был этот дьявольский ребенок. Был ли он одним из нас или чем-то совершенно иным? На самом деле я почти не сомневался. Разумеется, он был одним из нас, причем гораздо более могущественным, чем Джонс или я. Но вся его жизнь пошла наперекосяк с самого зачатия. Его тело его только мучало, и рассудок стал таким же убогим, как тело, а родители мало чем могли помочь. Поэтому единственным средством выражения, который он видел, была ненависть. И в этом деле он упражнялся подолгу и всерьез. Но самым поразительным было не это. Чем дальше в прошлое отходил неприятный опыт, тем яснее я понимал, что ненависть, с которой он накинулся на меня, была, по сути, совершенно бескорыстной. Он ненавидел меня не ради себя. Себя он ненавидел ничуть не меньше. Он ненавидел все, включая ненависть. Он ненавидел с каким-то религиозным пылом. И почему? Да потому, как я начинаю теперь понимать, что в самой глубине его персонального ада горит крохотная звездочка преклонения. Он способен видеть мир с точки зрения вечности ничуть не хуже чем я. Возможно, даже яснее, чем я. Но… как бы это объяснить? Он предполагает, что его роль в общей картине – быть дьяволом. И он играет ее со страстью и самоотдачей великого артиста, ради всеобщего блага, если можно так выразиться. И в чем-то он прав. Ненависть – единственное, в чем он по-настоящему хорош. Несмотря ни на что, я им даже восхищаюсь. На самом деле все это мерзко. Только представь, какая жизнь ему досталась. Беспомощный младенец, но с такими способностями! Уверен, что если он проживет достаточно долго, то однажды придумает какой-нибудь трюк, чтобы взорвать всю планету. И вот еще что. Мне придется внимательно смотреть по сторонам, иначе он снова сумеет меня поймать. Он сумеет достать меня где угодно, даже в Австралии или Патагонии. Господи, я даже сейчас чувствую, что он где-то рядом! Дай-ка мне яблоко, и давай поговорим о чем-нибудь другом».

Вгрызаясь во второе яблоко, Джон начал успокаиваться. Через какое-то время он продолжил рассказывать: «С тех пор я продвинулся не слишком далеко. Мне понадобилось некоторое время, чтобы привести мысли в порядок. А потом стало тошно при мысли, что я могу вообще никогда не найти кого-то, кто похож на меня и при этом находится в здравом уме. Но дней через десять я снова принялся за поиски. Я наткнулся на старую цыганку, которая вроде как наполовину одна из «нас». Но у нее постоянно случаются припадки. Она занимается гаданием и, возможно, действительно умеет иногда заглянуть в будущее. Но она невероятно стара и не интересуется ничем, кроме гадания и выпивки. И все-таки она в какой-то мере одна из нас – не умом (хотя когда-то и славилась особой хитростью), а проницательностью. Она, несомненно, способна видеть мир с точки зрения вечности, хотя недолго. Кроме нее, в разных лечебницах есть другие столь же безнадежные. Еще подросток-гермафродит в каком-то доме для неизлечимых больных. И мужчина, отбывающий пожизненный срок за убийство. Он, возможно, мог стать чем-то поразительным, если бы в детстве ему не проломили голову. Есть еще «феноменальный счетчик», но, кроме этого, он ничего собой не представляет. На самом деле он даже не один из нас, просто хорошо умеет делать одно действие. Вот и все Homo Superior, что есть на этом острове».

Джон принялся быстрыми ровными шагами ходить туда-сюда по комнате, как белый медведь в клетке. Внезапно он остановился, сжал кулаки и воскликнул: «Скот! Скот! Весь мир заселен скотом! Господи, как же они воняют!» – и уставился в стену. Потом вздохнул и взглянул на меня: «Прости, старичок Фидо. Это просто усталость. Не хочешь прогуляться перед обедом?»

Вскоре после того, как Джон рассказал мне о своих попытках отыскать других сверхнормальных людей, он посвятил меня и в свои планы на будущее. Мы встретились в его подземной мастерской, где он занимался новым изобретением, по его словам, каким-то аккумулирующим генератором. Верстак был занят пробирками, флягами, кусками металла, бутылями, пучками проводов, вольтметрами и кусками камня. Он был настолько поглощен работой, что я заметил: «Кажется, ты впадаешь в детство. Изобретательство настолько тебя занимает, что ты совершенно позабыл о… Шотландии».

«Нет, ты ошибаешься, – ответил Джон. – Это приспособление – одна из важнейших частей моего плана. Я объясню, как только закончу кое-какие измерения». Он продолжил молча возиться с инструментами. Наконец он издал сдавленное торжествующее восклицание. «На этот раз получилось!»

После этого мы за чашкой кофе стали обсуждать его план. Джон был готов обыскать весь мир в надежде найти себе подобных, при этом подходящего возраста, чтобы вместе организовать колонию сверхлюдей в каком-нибудь отдаленном уголке земли. Поэтому, заявил он, ради экономии времени необходимо обзавестись личной морской яхтой и небольшим самолетом или какой-то летающей машиной, которую можно было бы хранить на яхте. Когда же я возразил, что мы ничего не понимаем в управлении и еще меньше – в создании самолетов, Джон просто сказал: «О, я кое-что понимаю. Я как раз вчера научился». Оказалось, что он убедил одного блестящего молодого авиатора не просто покатать его на самолете, но и допустить к управлению воздушным судном. «Все довольно просто, – заверил меня Джон, – как только освоишься. Я дважды сумел посадить самолет и дважды взлетел, а также выполнил несколько трюков. Но мне, конечно, еще многому предстоит научиться. А проектированием я уже занимаюсь. Кстати, у меня есть задумки и для яхты. Но многое зависит от моего нового изобретения. Я не могу подробно объяснить, как оно работает. Точнее, я могу попытаться, но ты все равно мне не поверишь. Я недавно занялся ядерной химией, и после путешествия в Шотландию меня посетила идея. Как, наверное, знаешь даже ты (несмотря на настоящий талант оставаться в полном неведении относительно новых научных достижений), в ядре каждой молекулы содержится огромное количество энергии, которую невозможно использовать только из-за того, что для преодоления силы притяжения электронов, протонов и прочих частиц потребовался бы электрический разряд невероятной мощности. Я нашел способ удобнее. Но ключ к получению энергии в нем не физический, а психический. Нет смысла пытаться преодолеть эти связывающие силы. Можно их просто на время отменить, отправить, так сказать, на отдых. Стремление к притяжению, так же как стремление к разрушению – это стихийные импульсы, заложенные в простейших физических частицах, – ты можешь называть их электронами и протонами, если желаешь. От меня требуется только загипнотизировать этих мелких негодников, чтобы они на мгновение отвлеклись и ослабили притяжение друг к другу. После этого они просыпаются совершенно свободными, и все, что мне нужно, – это использовать их энергию в своих целях».