В очередное утро Виэльди выбрался из ее кровати, оделся и тут в дверь застучали – точнее, заколотили. Он открыл – на пороге стоял один из приближенных талмеридов: вроде его звали Сарэнди.
– Виэльди! – воскликнул он, затем покосился на Джефранку, натянувшую покрывало аж до подбородка, и поправился: – Мой князь! Там наместник Хашарут и каудихо Андио Каммейра. Оба в ярости и оба желают тебя видеть прямо сейчас.
– Хорошо, пусть придут в… тронную залу.
Сарэнди покачал головой и шепнул:
– Они уже здесь, уже в коридоре…
– Ладно… Тогда проведи их туда, – он ткнул пальцем в стену, где был проход в приемные покои.
– Ага, – сказал Сарэнди и скрылся за дверью.
Виэльди подошел к Джефранке и сжал ее плечо.
– Наверняка Хашарут и отец станут говорить громко, даже кричать, – предупредил он. – И мне, скорее всего, тоже придется. Но что бы ни услышала – не выходи и не вмешивайся, поняла? Не издавай ни звука: я скажу, что ты решила прогуляться на рассвете, и тебя здесь нет.
Джефранка закивала и до боли в пальцах вцепилась в покрывало: сейчас кажется, будто наместник был очень давно, в какой-то другой жизни, но все равно от одного его упоминания бросало в дрожь.
* * *
Виэльди только вышел в смежные покои, и внутрь тут же ворвались каудихо и наместник. Он опомниться не успел, как отец прорычал:
– Никчемный щенок! – затем подскочил к нему и двинул кулаком в челюсть.
Изо всех сил двинул, сожри его бездна! Виэльди аж отлетел, врезался в стену, в голове загудело, а во рту он ощутил привкус крови.
Вот зар-р-раза! Конечно, Андио Каммейра предупреждал, что будет в ярости, но не до такой же степени?! Да чтоб его Ворон поклевал! Хорошо хоть зубы не выбил. Виэльди схватился за челюсть и даже застонал.
– Олух! – неистовствовал отец. – Змеиное отродье! Да чтоб тебе в лед глубин провалиться и навеки! Князь он, видите ли! Князь! Похотливый дурень, вот ты кто!
Краем глаза Виэльди видел, что наместник тоже зол – его ноздри раздувались от гнева, – но каудихо не давал Хашаруту и слова вставить.
– Я тебя зачем на равнины отправил, а, сучонок? А ты что натворил? Радуйся, духов благодари, что ты мой единственный наследник! Иначе я бы тебя своими руками придушил! Прямо здесь, не сходя с места!
Пора что-то ответить…
– Я сделал то, что считал нужным. Я…
Хлесткий удар, зубы клацнули друг о друга. Андио Каммейра что, решил изобразить из себя императора и по-настоящему избить сына?
– Вот лучше молчи, мразь ты этакая! Не зли еще больше! – Отец взъерошил собственные волосы, сжал виски, прошелся по комнате и запричитал: – Ну что ты натворил? Ну я же на тебя надеялся, я тебе доверял. Ну как ты мог? Ты понимаешь, как подвел? Ты хотя бы догадываешься? Что теперь подумает обо мне император. А наместник? – он кивнул на Хашарута. – Ему, поверь, тоже есть что сказать!
В подтверждение слов каудихо, наместник шагнул вперед и пронзил Виэльди яростным взглядом.
– Княжна обещала стать моей женой, – процедил он. – Она больше чем обещала – она клялась Спящим вороном!
– Ну так я же об этом не знал, – Виэльди пожал плечами. – Да если бы и знал…
Наместник подошел ближе, размахнулся, но каудихо перехватил его руку:
– Э-э! – воскликнул он. – Этот влюбленный дурень – мой сын, и только я имею право его бить! Поверь, ему от меня еще достанется и не раз. Его бы за то, что он вытворил, каждый день колотить – и то мало будет.
– Каммейра, старый лис... – проворчал Хашарут. – Я тебе не верю. Не удивлюсь, если все это твои проделки…
– Не веришь и не надо, только за дурака не держи. По-твоему, мне так выгодно вызывать недовольство императора или ссориться с тобой? И ради чего? Ради земель, за которыми теперь следить придется? Не этому остолопу, а мне придется! – он ткнул пальцем в Виэльди, затем ударил себя в грудь. – Он мальчишка, ну куда ему в князья? Я его только-только как наследника начал готовить! А он… увидел эту княжну, что б ее, и в штанах загорелось, – каудихо поднес кулак к лицу Виэльди. – С-сучонок! Я еще поговорю с тобой наедине. Так поговорю, что пожалеешь, что вообще родился!
Он слишком долго молчит, пора опять вставить слово.
– Отец, я не хотел тебе вреда! Но я не мог иначе. Если бы ты мне тогда позволил… я бы не женился тайно!
– На ком женился-то, хоть знаешь? – с желчной усмешкой бросил наместник. – Так я скажу: на шлюхе. Я имел ее вот прямо здесь, где ты стоишь. О, как она стонала от наслаждения, эта потаскуха, просила еще и еще!
Ну и как после этих слов должен повести себя влюбленный дурень? Да и муж тоже, если подумать…
Виэльди подлетел к Хашаруту, схватил за грудки и тряхнул.
–Ты лжешь, ублюдок! – прорычал он.
Наместник вырвался, Виэльди сжал кулак и уже собрался ударить, но каудихо встал между ними, разнимая.
– Не смей, сын! – сказал он. – Угомонись. Ты и впрямь ничего о ней не знал. Увидел красивую мордаху и спятил!
– Он лжет, – прошипел Виэльди. – Джефранка не такая…
– Такая, не такая – какая теперь разница? Женился уже, этого не исправить…
– О нет!– воскликнул наместник. Его веко дергалось, на скулах ходили желваки. – Это можно исправить! Если сделать ее вдовой!
Андио Каммейра посмотрел на Хашарута, сузив глаза, и процедил:
– Теперь если с моим сыном что-то случится… что-то внезапное… я буду знать, кого в этом винить. Никогда не прощу того, кто лишит меня единственного наследника. Каким бы олухом он ни был, но другого, увы, нет. Подумай, хочешь ли иметь меня врагом?
Несколько мгновений каудихо и наместник испепеляли друг друга взглядами, затем отец доброжелательно усмехнулся, хлопнул Хашарута по плечу и сказал:
– Да и зачем враждовать, когда можно договориться? У меня есть, что предложить, чтобы загладить вину олуха и мою, раз уж это я воспитал его таким дурнем. Послушаешь?
Джефранка стояла за дверью, припав к ней ухом и затаив дыхание. Как и предупреждал Виэльди, все говорили громко, слова доносились отчетливо – и слова, и звуки ударов. Когда они раздались впервые, она зажала рот, чтобы не вскрикнуть.
Каудихо, кажется, так злился, что готов был убить сына! Она и предположить не могла, что Виэльди женился на ней против отцовской воли, теперь едва верила своим ушам.
И все-таки: обвинения каудихо ласкали слух. До чего же они волнующие, до чего сладкие! Неужели это правда? Неужели Виэльди сам захотел на ней жениться, неужели… по любви? Ну или хотя бы из-за страсти, влюбленности? Нет, не может этого быть!
Однако ссора, разгоревшаяся за дверью, говорила, что может…