Сталинские маршалы в жерновах политики - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Рубцов cтр.№ 68

Возглавив Генштаб, Шапошников настойчиво добивался улучшения штабной службы в армии во всех ее звеньях. Через вновь образованный в марте 1938 г. Главный военный совет (в его состав входили и высшие политические руководители, включая Сталина) Борис Михайлович провел решения, направленные на реорганизацию в РККА оперативно-штабной службы. Их суть сводилась к тому, чтобы повысить внимание командиров всех степеней к организации штабной службы, добиться того, чтобы штаб в целом, так же как командир соединения, части, нес полную ответственность за организацию и исход боя. Всю оперативностратегическую подготовку руководящего состава РККА стремились строить с учетом опыта боевых действий в войнах и военных конфликтах (в Испании, на Хасане, на Халхин-Голе), а также опыта иностранных армий, в первую очередь Германии, Италии и Японии.

По оценке А.М. Василевского, его учитель в течение своей службы, особенно на посту начальника Генерального штаба, «последовательно решал вопросы, связанные с централизацией в руководстве Вооруженными Силами, боролся за осуществление четкой регламентации штабной службы на всех уровнях… Б.М. Шапошников был последовательным сторонником объединения управления Вооруженными Силами в Генеральном штабе. В этих вопросах он выступал не только как военачальник, предлагающий реализовать какую-либо частную идею в боевой подготовке или в организационной структуре того или иного войскового организма, а как государственный деятель, проявляющий заботу о необходимом пересмотре взглядов на всю структуру рабочего аппарата верховного командования и его роль в руководстве жизнью и боевой деятельностью Вооруженных Сил в целом» ^[193].

Справедливости ради стоит отметить и случаи, пусть и немногочисленные, когда Шапошникову изменяли качества теоретика, новатора, способного верно предвидеть пути развития Вооруженных Сил. Так, работая в составе комиссии, возглавляемой заместителем наркома обороны командармом 1-го ранга Г.И. Куликом, которая была создана для решения судьбы танковых корпусов, он высказал следующий взгляд: «Мехкорпус громоздкий… Вряд ли сложатся такие условия прорыва, в которых будут использоваться целые мехкорпуса» ^[194].

Правда, в таких представлениях он был не одинок. «Громоздкими и нежизненными» считал корпуса и командующий войсками Киевского военного округа, будущий нарком обороны командарм 1-го ранга С.К. Тимошенко. За расформирование корпусов и их замену танковыми бригадами ратовал также начальник Автобронетанкового управления РККА генерал-полковник Д.Г. Павлов. Высказывая такие предложения, военачальники недостаточно критически оценивали опыт боев в Испании, в районе озера Хасан и на реке Халхин-Гол, носивших ограниченный характер и не годившихся для обобщающих выводов применительно к современной войне.

По поводу точки зрения маршала Шапошникова его воспитанник будущий маршал М.В. Захаров, тогда помощник начальника Генерального штаба, не смог сдержаться: «Откровенно говоря, меня очень поразили взгляды моего начальника». А поразили потому, что они ставили крест на теории глубокой наступательной операции, ведь именно танковые корпуса были предназначены для прорыва тактической зоны обороны противника и развития успеха до стадии оперативного прорыва.

Интересно, что заместитель наркома маршал С.М. Буденный (в нашей литературе рисуемый чаще всего, как ретроград), наоборот, оказался куда более точным прогнозистом и высказался в пользу того, что «условия для развития прорыва в современной войне возникнут», и значит, корпусную организацию надо сохранить.

Осенью 1939 г. Главный военный совет по докладу комиссии Г.И. Кулика все-таки решил танковые корпуса упразднить. Однако под влиянием опыта вскоре последовавшей войны с Финляндией и успешных действий вермахта во Франции в мае 1940 г. такой шаг был расценен как поспешный, и было принято решение о создании шести танковых корпусов, а затем еще трех. С лета 1940 г. их стали называть механизированными (так как каждый из них включал две танковые и одну моторизованную дивизии). В современной литературе этот процесс получил адекватную оценку, как «шараханье из одной крайности в другую» в вопросах организационного строительства Вооруженных сил, особенно танковых войск ^[195].

Но вернемся к Шапошникову. Генеральный штаб, как и другие элементы военного организма, с немалыми трудностями оправлял-ся от потерь, понесенных в результате репрессий второй половины 1930-х гг. В его отделы и управления приходило много людей, ранее никогда в высших штабах не служивших, в том числе выпускников вновь воссозданной Академии Генерального штаба.

Огромное влияние на формирование коллектива Генерального штаба и профессиональных качеств каждого из его работников оказывал личный пример начальника. Шапошникова отличали черты истинного военного интеллигента старой закалки — широкая эрудиция и научный подход к решению любой проблемы, дисциплинированность и предельная ответственность за порученное дело, вежливость в отношениях с подчиненными, скромность, большой такт.

Его понимание офицерской чести подчас приводило в удивление Сталина. Однажды, когда Верховный Главнокомандующий узнал, что Борис Михайлович объявил двум начальникам штабов фронтов за предоставление недостоверной информации «всего лишь» выговор, он искренно возмутился: разве так наказывают? И был весьма удивлен пояснением выпускника Императорской Николаевской академии Шапошникова: «Это очень тяжелое наказание. Получивший выговор от начальника Генерального штаба должен подавать в отставку».

В Красной армии, где предпочтение нередко отдавалось «матерному» стилю управления, такое сочетание взыскательности и уважения человеческого достоинства прививалось с трудом.

…Международная обстановка между тем складывалась так, что работы у Генштаба прибавилось еще больше. Слаженная работа руководимого Шапошниковым коллектива способствовала разгрому японских милитаристов на Халхин-Голе, успешному осуществлению похода в Западную Украину и Западную Белоруссию. Особенно большую работу Генеральный штаб проделал в предвидении войны с Финляндией и в ходе нее. Шапошников предложил такой план боевых действий, который предполагал их успешное проведение в сжатые сроки. Однако Сталин предпочел план, разработанный командованием Ленинградского военного округа с участием заместителей наркома обороны командарма 1-го ранга Г.И. Кулика и армейского комиссара 1-го ранга Л.З. Мехлиса. В соответствии с ним основные войска ЛВО сводились в 7-ю армию (командующий — командарм 2-го ранга К.А. Мерецков), на которую возлагалась задача по прорыву линии Маннергейма на Карельском перешейке и разгрому главных сил финской армии.

Однако попытка в две недели разгромить упорного и стойкого противника не удалась. В конце декабря 1939 г. операция была приостановлена, и Главный военный совет вернулся к предложениям Шапошникова. Созданный по предложению Генерального штаба Северо-Западный фронт во главе с командармом 1-го ранга С.К. Тимошенко 11 февраля 1940 г. перешел в наступление, прорвал линию Маннергейма и стал успешно продвигаться вперед. В конце концов Финляндия запросила мира.