Я (не) ведьма - читать онлайн книгу. Автор: Ната Лакомка cтр.№ 3

Можно было переплыть на ту сторону и убежать, но я не хотела бегать голой нахалу на потеху.

— Не желаете отвернуться, добрый сэр? — спросила я зло. — И может, дадите что-то, чтобы даме прикрыться?

Он медленно снял плащ и развернул его, держа на вытянутых руках. И даже не подумал опустить глаза, как будто ждал, что я выйду из воды прямо к нему в объятия.

— Положите плащ на траву и отвернитесь! — приказала я, теряя терпение.

В этот раз до него дошло, он положил плащ на поваленное дерево и отвернулся.

Я выскочила из воды так быстро, как только смогла, оскальзывая и падая на колени, потом схватила плащ, набросила на плечи и помчалась к дому, не оглядываясь. Побеги незнакомец за мной — вряд ли догнал бы. Но позади было тихо, он не стал меня преследовать. Я добежала до клумбы с тюльпанами и остановилась отдышаться. Туфли остались на берегу, но их можно забрать и завтра, зато шпилька была у меня. Вытерев мокрое лицо полой плаща, я подошла к окну спальни и первым делом швырнула туда шпильку. Из окна тут же показались лица Ольрун и Стеллы.

— Вы спятили?! — шепотом закричала я на них.

— Прости, Кирия, — виновато всхлипнула Стелла, протягивая мне руку, чтобы помочь забраться в окно. — Там кто- то был, мы так испугались!

Помощи от ее руки было никакой, поэтому я просто вцепилась в подоконник, подтянулась и нырнула в комнату.

— Мы убежали и только потом вспомнили про твою одежду, — вторила Ольрун. — Ой, а что у тебя за плащ? — она коснулась моего плеча, гладя тяжелую ткань, а потом взвизгнула: — Там был мужчина?!

В этот момент я готова была задушить своих милых сестер.

Что разговоры о любви с сэром Вильямом и пара поцелуев, если какой-то мужчина видел меня голой и даже одарил своим плащом — ночью, у ручья Феи? Да леди Готшем после такого точно отправит меня в монастырь, растрезвонив, что дочь пошла по стопам матери и отдалась первому встречному.

— Не кричи, — одернула я Ольрун, наступая первой. — Это плащ Донована. Хорошо, что ему не спалось, и он не бегал по саду голым, как могла бы бегать я, по вашей милости. Если папа узнает, что вы так жестоко надо мной подшутили, подставив под угрозу честь семьи Санлис…

— Это не шутка, Кирия! — переполошилась Стелла. — Мы не нарочно! Не говори папе!

— Еще и шпильку бросила в воду, — сказала я умышленно грозно, — вот так ты дорожишь отцовскими подарками…

Минут пять я наслаждалась тем, что сестры упрашивали меня хранить тайну нашей ночной прогулки. Позволив себя поуговаривать, я милостиво согласилась забыть обо всем. При условии, что они забудут о бедном сэром Вильяме и разговоре под липами.

Тут же было заключено обоюдовыгодное соглашение, и я налила в умывальный таз воды, чтобы отмыться от тины. Пока я купалась, Стелла улеглась в постель, прижимая к груди заветную шпильку. Ольрун тоже хотела лечь, но ее заинтересовал плащ, который я положила возле своей кровати. Я не успела остановить любопытную сестру, и она уставилась на небольшой — размером с ладонь — лоскут золотой парчи, нашитый на плаще.

— С каких это пор Донован обзавелся гербом? — спросила Ольрун удивленно. — И что это за герб? На нем змеи! Чей это герб? Кирия, ты сказала, что плащ дал Донован…

— Не было у него плаща, — ответила я резко. — Сходил и принес чей-то. Украл, наверное, у твоего будущего жениха. Хочешь пожаловаться отцу?

— Чего ты такая злая? — протянула она, бросая плащ. — Мне не надо в мужья того, у кого змея не гербе. Это нехороший знак, колдовской.

— Вот и держись от него подальше, — посоветовала я ей.

Сестры легли спать, а я еще долго расчесывала волосы, понимая, что на завтрашнем турнире не будет девицы бледнее меня. Ольрун и Стелла уже сладко посапывали, когда я подняла плащ, тоже разглядывая герб на золотой парче. Нет, это была не змеи, Ольрун ошиблась. Это было сухое дерево с изогнутыми ветвями. Я не знала такого герба.

Когда утром я сбегала к ручью Феи, чтобы забрать свои туфли, то не нашла их на берегу.

Победитель и пряжка

— Ты бледная, как призрак, — выговаривала мне леди Готшем, когда мы ехали в открытой коляске на ристалище. — Сядешь в стороне от нас, не желаю, чтобы твой унылый вид отпугнул женихов моих дочерей.

— Вам не стоит так беспокоиться, — ответила я сквозь зубы. Мачеха не знала еще, что после вчерашнего плавания у меня все ляжки были порезаны осокой. Не слишком приятные ощущения, когда под юбкой все горит и чешется, поэтому и вид унылый. — Не волнуйтесь, женихи посмотрят на меня, посмотрят на ваших дочерей, и найдут их божественными красавицами.

— Не дерзи! — прикрикнула она на меня.

Я пожала плечами и отвернулась, глядя на разноцветные шатры, покрывавшие поле от края до края. Ольрун и Стелла тоже смотрели на них — где-то там сейчас разминались перед турниром их будущие мужья. По крайней мере, один нам был известен — молодой красавец на гнедом коне. Между прочим, рядом с шатрами были привязаны боевые кони — все, как на подбор, гнедые, с черными гривами и хвостами.

Отец догнал нас верхом, он сидел в седле подбоченясь, лихо держа поводья одной рукой, и пребывал в прекрасном расположении духа.

— Отличный день! — похвалил он погоду. — Как раз для такого события! Верно, Гого?

— Вы правы, милорд, — ответила леди Готшем, хмуря брови.

— Что опять не так? — тут же понял ее недовольство отец.

— Почему вы решили, что что-то не так? — завела она обычную песню. — Все прекрасно, милорд! Все удивительно прекрасно!

Отец принялся уговаривать ее открыть ему душу, и мачеха открыла — нажаловалась, что я слишком бледная, и слишком унылая, и в результате мне было велено сесть среди фрейлин. Я не протестовала, потому что сидеть среди фрейлин — это значит сидеть не за спинами мачехи и сестер, а в первом ряду. Сидеть в первом ряду — значит, увидеть всё. А мне перепадало не так много развлечений, чтобы я из гордости отказалась сидеть с женами и дочерьми вассалов отца.

Ради праздника Ольрун и Стелла были наряжены с несказанной пышностью. Стелла потихоньку стонала, что не может наклонить голову — такими тяжелыми были ее серьги и диадема. В отличие от сестры, я могла вертеть головой, как вздумается — мои серьги были простыми золотыми колечками, а диадемы не полагалось вовсе. Зато я надела свое самое лучшее платье — темно-красного цвета, его сшили мне на совершеннолетие, и я берегла его, как хрустальное, потому что следующее платье мне, скорее всего, сшили бы только на похороны.

Усевшись между фрейлин, я поставила локти на деревянный щит, окружающий ристалище, и думать забыла о сестрах. Пусть красуются, высматривая женихов, а я намерена увидеть храбрых рыцарей в бою, и если Вильяму повезет — то выйду замуж и без золотой диадемы.

Турнир начинался общим выездом участников, и дамы беззастенчиво обсуждали рыцарей, и обсуждали не всегда — у кого глаза голубее. Я поджимала губы, чтобы не засмеяться, когда фрейлины совсем уж увлекались. Но их трудно было осуждать — рыцари в большинстве своем и правда были молодыми красавцами. Конечно — если приехали жениться на дочерях короля. Ведь старым и лысым вряд ли улыбнется дочь короля.