Позволь мне верить в чудеса - читать онлайн книгу. Автор: Мария Акулова cтр.№ 83

— Если у тебя есть ко мне какие-то претензии или вопросы — озвучь их. Это будет куда эффективнее, чем ждать, пока я сам что-то пойму.

Он не ответил на вопрос. Но дал совет… Или указание… Кажущееся более чем простым и более чем уместным. Но Аня не могла. Ни спросить. Ни озвучить.

— Я не жду. И мое вчерашнее поведение… Оно касается не вас. То есть… — начала отрицать, сама же запнулась.

— Если не меня — отлично. Я очень рад.

И вроде бы чего еще можно ждать от такого, как Высоцкий? А его ответ задел… Снова больно дернул за ту струну, которая была натянута до готовности в любой момент порваться… Отвечающую за его безразличие и Анины страдания…

— И я рада, — Аня сказала вдогонку, это было явно лишним. Высоцкий еще несколько секунд смотрел на девочку, никак не реагируя, а потом кивнул.

— Хорошего дня.

Снова взялся за ручку портфеля, собираясь продолжить путь, явно считая разговор законченным. И Ане стоило бы позволить ему уйти. Ведь формально все решено. На подробностях он не настаивает, но девушка… Дернутая чертом снова бросила вдогонку:

— Я поссорилась с молодым человеком, поэтому…

Это было глупо и бессмысленно, но слишком задело это его «я очень рад».

А еще… Даже если успел себе вчера что-то надумать, самое время и ему разрушать

«

воздушные замки

«

Она… Просто поссорилась с молодым человеком. Любимым. Заботливым. Нежным. Совсем не таким, как Высоцкий. Несуществующим.

Корней снова отпустил ручку, снова посмотрел на нее довольно внимательно, немного с прищуром.

— Бывает. Наверное.

Сказал совсем не так, как Ане хотелось бы. Ни намека на ревность. Ни во взгляде, ни в голосе.

— Мы редко ссоримся. Он замечательный, самый лучший на свете, просто…

На «самый лучший» Высоцкий не сдержался — чуть скривился, Аня прекрасно понимала — это скорее из-за лютой нелюбви к подобным замыленным формулировкам, но ее уже несло.

— Просто я очень его люблю и боюсь обидеть. А вчера… Вспылила, разругались, я ушла… А на вас… Сорвалась. Простите.

— Больше не срывайся. Мне этого будет достаточно.

— Мы помиримся и…

— Я понял.

Высоцкий перебил, давая понять, что подробности, что будет после «и» ему не то, чтобы интересны. Хотелось верить, что вот это уже ревность… Да только здравый смысл подсказывал, что скорее брезгливость и нежелание быть погруженным в подробности чужой личной жизни.

— А что вы делаете если ссоритесь с… Людьми?

Наглости произнести «с любовницами» у Ани не хватило. Вопрос и так звучал не то, чтобы слишком деликатно. Очевидно, был риск, что Высоцкий не ответит. Первым делом он вздернул бровь и глянул на девушку теперь уже иронично. Потом же все же взял в руки портфель, положил в карман телефон…

— Я не ссорюсь с людьми, Аня. Это бессмысленно. Я оговариваю правила. И если меня что-то не устраивает в их исполнении — ухожу сам или прошу уйти человека.

— Но меня не попросили…

Высоцкий думал, что разговор окончен, Аня же произнесла негромко вдогонку. Почему-то собственное замечание снова дало надежду. Вернуло… Намек на веру в исключительность. Хоть в чем-то. Хоть в такой мелочи…

Осторожный, будто хрупкий, девичий взгляд снова встретился с мужским. Аня не знала, понимает ли Корней, как сейчас легко может раздавить эту вдруг возникшую веру. Не знала, видит ли ее вообще и если видит, как для себя объясняет. Но он еще ничего не сказал, а в ушах уже звенело завуалированное: «потому что не отношу тебя к категории «людей, с которыми планирую иметь долгосрочные отношения». Правдивое и обидное. Да только…

— Не попросил, — Высоцкий ответил не так.

— Почему? — и снова лучше было прикусить язык, чтобы не нарваться на болезненную честность. Но Аня не смогла.

Корней ответил не сразу. Мужской взгляд прошелся по лицу, шее, еще чуть ниже… Потом снова поднялся к глазам… И в нем уже не было той жесткости, что вначале их разговора.

— Будем считать, что ты — особенная. Пока. Я опаздываю. Мирись с парнем. Так всем будет лучше.

Заключил, ответа или еще какой-то реакции не ждал. Вышел, закрыл дверь снаружи, так и оставив Аню посреди коридора. Она же с минуту стояла, глядя туда, где Высоцкого уже не было, а по коже мурашками его негромкое «особенная».

Корней слушал отчет о проделанной работе Артура — нового подчиненного, взятого на место Вадима, периодически кивая. Парень ему определенно нравился. Причем с каждым днем все больше. Не рвал звезд с неба, не переоценивал свои силы, исполнял все четко, каждый обращенный к себе вопрос Корней считал разумным… И радовался (насколько вообще умел радоваться) тому, что здесь все налаживается.

Обещавший жестоко мстить Вадим на связь больше не выходил. Сам Корней тоже — его интересовал один единственный факт: чтобы ни самого Вадима, ни его духа не осталось в ССК. Больше ничего.

Вопрос с обменом части дома Ланцовых тоже решился. На две квартиры, как предлагалось изначально, они надеяться уже не могли, но получение более «раннего» жилья Высоцкий обеспечил. Нужные документы старшая Ланцова подписала еще в Киеве. Дело осталось за малым.

У Самарского вопросов насчет странных телодвижений вокруг многострадального дома не возникло.

А сам дом сегодня должен быть снесен. Бывшим владельцам Корней об этом не говорил — не видел смысла лишний раз теребить душу. Сам же собирался съездить чуть позже — проверить, как все прошло.

Вообще планов на сегодня у Высоцкого было много. И если тенденция сохранится — он готов был посчитать день удачным.

После вчерашнего вечера надеяться на это было, пожалуй, довольно смело… Может даже излишне… Но Корней не надеялся, он констатировал по факту.

А по факту все было лучше, чем могло, но странно…

Вечернее поведение девочки-Ланцовой должно было разозлить, а оно удивило. На него уже сто лет никто не повышал голос. У него перед носом никогда не хлопали дверью. Его ни разу подобным образом не «посылали» заниматься своей жизнью в ответ на предложение помочь… Которое он и делал-то крайне редко, а тут…

После того, как Аня закрылась в комнате, он несколько минут просто стоял, глядя на дверь, чувствуя себя абсолютным профаном. Впервые за миллион лет. Просто потому, что в строительстве, архитектуре, менеджменте и коммуникациях он знал без преувеличения всё, а в общении со сложными подростками в периоды обострения — нет.

И случись что-то подобное со взрослым человеком, которого с самим Корнеем связывали договорные отношения на определенных условиях, как он честно признался Ане уже утром, этого «взрослого» на утро действительно уже не было бы в его жизни. Но мысли выудить Ланцову из комнаты и послать на все четыре стороны — фигурально или реально — вчера ночью не возникло.