– Идите уже, а то не успеете, скоро поедем, и смотрите, вы мне обещали!
– Честное слово! Сам к вам приеду на вокзал, вы же все время на этом поезде, значит, найду вас.
Пройдоха забежал в купе, вернулся, собрался выйти, но был остановлен бдительной проводницей.
– Вы совсем, конечно, непутевый. Вырядились как в ЗАГС. Снимите рубашку и брюки. Останьтесь в пиджаке на майку и тренировочных. Пиджак, майка, тренировочные и ботинки. От поезда только так отстают. У вас жена же не дура.
Обалдевший Штирлиц исполнил приказание. Через пару недель беглец явился к поезду уже по месту окончательного прибытия, отыскал проводницу, подарил букет, конфеты, сказал, что это были лучшие дни за долгие годы: жил он у новых друзей в сельском доме, питался, как в раю, спал, как ребенок, у деревенских женщин вызвал живой интерес, хотя и не воспользовался им, за что его особенно зауважали и немедленно предложили работу в местном колхозе (он им там еще и что-то пересчитал грамотно), подрался один раз. Через четыре дня жена сама привезла ему паспорт и деньги. Встречал ее на станции вместе с новыми друзьями. Все уговаривали их переехать. Не уговорили.
Я у проводницы, женщины мудрой и рассудительной, спросил:
– Как думаете, почему она ему помогла?
– Из женской солидарности».
– Как это?
– Ну, поняла, наверное, что если этому мужику выдохнуть не дать, то наломает дров, хуже будет, сбежит еще, не дай бог, а так пожил в деревне, соскучился по дому и успокоился, да и для здоровья полезно».
Как же далеко от нас те времена тихого угасания СССР. Мрачные, скудные, несвободные, но при этом в чем-то более человечные и простые, чем наши. Хотя, может, всего лишь в том, что о любом «бывшем» или «бывшей» через какое-то время после расставания вспоминаешь только хорошее. О «бывшей» своей стране тоже.
Александр Цыпкин
Мадо
Степа прибыл в Перу с одной целью.
Кокаин.
Маме и жене Любе он, разумеется, сообщил, что хочет наконец вылечить астму, а, дескать, в Перу – горы, разреженный воздух и прочие блага. Начальника Степа убедил в необходимости дать ему новый проект: ради повышения мотивации, а также чтобы получить опыт раскрытия закрытых чакр. Начальник плотно сидел на эзотерической ереси и во второе активно поверил. На его беду, у Степиной конторы в латиноамериканской стране и правда имелись интересы. Таким образом, под Новый год Степа оказался в Лиме.
С ним прилетело еще трое оболтусов. Один из его конторы, двое – за компанию. Цели были сопоставимы. Попробовать.
Около тридцати хорошие мальчики наконец хотят попробовать, каково это быть плохими, и это прекрасное начало верного и иногда очень трагического конца. Лучше бы им мамы объяснили, что логично идти от плохого к хорошему, а не наоборот. Но не суть.
Друзья приехали, кое-как отработали и одним вечером договорились пуститься во все тяжкие (в их понимании этого слова). Ну то есть купить где-нибудь порошок и, забаррикадировавшись в одном из номеров, что-нибудь с ним сделать. Что именно, они знали по фильмам. Оттуда же знали про наркомафию, которая убивает всех и всегда просто ради жажды убийства (а редкие живые жители этих стран пребывают в постоянном ужасе).
Степа сдружился с Карлосом.
Субтильный субъект лет двадцати пяти, исполнявший роль гида, переводчика, водителя, носильщика и шерпа. Карлос был… ну вот нет другого слова – Распиздяй. Эталонный. Классический. Его спасала только доброта. Надо отметить, исключительная. А еще Карлос иногда заикался, чего стеснялся очень. И все вместе это придавало его облику какую-то особенную трогательность.
Степа любил добрых людей и особенно им верил. Когда встал вопрос, где взять кокаин, друзья перевели стрелку на Степу.
– Степ, ну ты сам это замутил, решай теперь. Говорят, здесь у любого можно купить.
Степа с презрением всезнающего прохладно заметил:
– Здесь и ствол у любого. Тут так можно влипнуть: туристов пасут, потом подставляют и сажают. Выпускают за выкуп. За меня Люба платить не будет. Скорее заплатит, чтобы не выпустили. Надо найти надежного человека.
Друзья ожидаемо поинтересовались:
– У тебя есть?
Надежных людей в жизни Степы в принципе не было. Люба и родители не в счет. Надежные люди опасались, что Степа их заразит своей абсолютной ненадежностью. Тем не менее Степа лаконично взял новую высоту:
– Есть. Один.
Разговор с Карлосом шел лично, в лобби отеля, но по зашифрованному каналу.
– Карлос… у меня вопрос. Я хочу купить то, за чем сюда все едут.
Карлос завис.
– А з-зачем сюда в-все едут?
Карлос в сравнении с раздувшим брутальность Степой казался Малышом из Карлсона. Степа даже усмехнулся.
– Ну как зачем… за продукцией господина Эскобара, царствие ему небесное.
Малыш изумился.
– Ты сейчас серьезно?
Степа стал похож на Дона Корлеоне. Важная деталь: в России он торговал шоколадками и иногда брал деньги в долг у бабушки. Но предчувствие кокаина творит чудеса. Голос Степы был похож на звук летящего «МиГ-29».
– Мы в России шутить не привыкли. Ты сможешь достать? У вас здесь в разы дешевле и качественнее, чем в России.
Карлос замолчал, прикусил верхнюю губу и вдруг выпалил:
– Смогу… а много?
Степа глянул по сторонам и пальцами показал пять.
– Поэтому и не хотим на улице брать, только у своих. Если ты поможешь, я буду тебе очень благодарен.
Карлос задумался, пересчитал пальцы Степы, выдохнул и как-то тревожно то ли согласился, то ли предупредил:
– Хорошо… я отвезу тебя, но ты п-понимаешь, что если что-то пойдет не так, то… всем к-к-к… Все будет плохо. С-совсем.
– Конечно. Я все понимаю. Давно живу. Кое-что видел. Деньги наличными у меня с собой. Я даю слово, что все будет четко. И никто не узнает. Приехали, купили, уехали.
Степа был исключительно конкретен.
Вечером Карлос заехал за Степой. Он был с какой-то сумкой. Карлос вопросительно-утвердительно взглянул. Степа с улыбкой пояснил:
– Ну, куплю фруктов по дороге назад.
Карлос кивнул.
– Это за городом. Ехать м-минут сорок, может час.
– Не вопрос. Ты хвост проверил? – Степа из роли выплыть не мог.
– Кого?
– Ну мало ли, за нами следят. Могли разговор подслушать.
– Вроде н-никого не было. Деньги т-ты взял же?
Перуанец кивнул в сторону сумки.
– Конечно, – Степа продолжал смотреть в окно в поисках хвоста.