Арабская игрушка - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Майер cтр.№ 5

Повязка одним махом упала мне на шею, и я удивленно уставилась на вошедшего.

Это же один из телохранителей! Тот, что запихнул меня в комнату, пригрозив о чем-то на арабском. Только сейчас он был в кандуре (прим. автора – традиционная длинная белая роба, которую носят арабы), белоснежного цвета.

Он разглядывал меня с недовольством, будто бракованный товар в магазине. Блеск черных глаз, как бездонная пропасть, свидетельствовал о том, что этот араб не любит пререканий и неподчинения его воле. Мне захотелось сжаться в комочек.

Лучше был бы старикашка, который полапал меня и отпустил!

– Далия! – раздался его грубый бас и даже я поняла на незнакомом мне наречии с акцентом, что он зовет для полного отчета свою прислугу. Видимо, я его совсем не впечатлила.

Интересно, он постоянно пользуется ее телом? Мне стало жалко ее. Она ведь, наверное, нетрадиционной ориентации, раз настолько неистово ласкала меня в купальне. Получается, Далия вынуждена терпеть сексуальные домогательства озабоченного громадного тирана?

Далия зашла в комнату и смиренно встала возле створок двери, опустив глаза.

– تعال هنا! (Иди сюда! – араб.) – грохнул его зычный голос, отражаясь от стен с росписью традиционных узоров.

Она приблизилась и покорно опустилась рядом со мной на кровать. Он прошел по всему периметру, будто осматриваясь и придвинув широкое кресло, сел напротив нас.

Я боялась сказать и слово. Вид грозного и очень недовольного араба вогнал в еще большую панику.

Этот монстр будет лишать меня девственности?! Только бы не так…

Дрожь начинала бить тело. Я сжимала до боли пальцы, сцепив в замок. Определенно будет грубое насилие, без ласк и прелюдий. От отчаяния слезы навернулись мне на глаза и закапали на белую ткань махровой накидки.

Далия тут же схватила меня за запястье.

Испугалась ли?

– Ханна, пожалуйста, не надо, ты чего? – зашептала она, поглаживая мою ладошку.

– Я еще девственница. Я не хочу, чтобы этот изверг, словно зверь, рвал меня… – переходила на всхлипывания и начинала дрожать как осенний листик на ветру.

– Ш-ш-ш, – Далия коснулась моей щеки и вытирала торопливо слезы. Видимо, Злобного Повелителя могло разозлить неприятное обстоятельство, – ты, правда, еще невинна?!

Я уставилась на Далию.

Она думала, что я опытная девица с “богатым” прошлым?!

– Да, – давясь слезами, проглотила я.

– ما الذي يحدث؟ (Что происходит? – араб.) – спросил мой мучитель, нахмурившись и поглаживая небритый подбородок.

– إنها عذراء من ارتكب هذا الخطأ واختاره؟ (Она девственница. Кто-то допустил ошибку и выбрал ее, – араб), – вдруг откликнулась в ответ ему Далия с неким вызовом.

Видимо, она решила встать на мою защиту. От этого я даже немного осмелела и подняла заплаканные глаза на черноволосого громилу. Брутальные грубые черты лица делали его суровее. А смуглость и черные глаза еще больше придавали нечто дьявольское во властный образ.

Он сидел в задумчивости. Молчал. Скорее всего, план не изменится, но он будет гораздо нежнее или я просто успокаиваю сама себя?

– (داليا) ، اذهبي! (Далия, уходи!) – приказал он и поднялся с кресла, надвигаясь, словно ураганный шторм.

Я вцепилась, будто одержимая, в руку Далии, видя, как она приподнимается и кивает ему.

Уйдет и оставит меня с этим чудовищем?!

– Нет, пожалуйста, Далия, я не смогу, я не хочу! – сейчас я была похожа на истеричку, которая вот-вот сойдет с ума от происходящего.

Она тут же обняла меня и впилась в мои губы. Привкус был сладковато-пряный, схожий с маслами, что Далия втирала в мое тело. Но ее нежный поцелуй прервался резкими прикосновениями мужских рук к моим бедрам. Я оказалась на спине за считанные секунды и, отстранившись от Далии, пришла в дикий ужас. Мои ноги он раздвинул бесцеремонно и, приподняв кандуру проводил рукой от основания до головки по налитому словно сталью члену.

Я могла бы сопротивляться, только, наверное, он убил бы меня сразу.

Одним щелчком.

Далия отодвинулась в сторону и опустила глаза, а этот громила…

Я вскрикнула, когда он, навалившись всем телом, приподнял мои бедра и толкнулся мощным агрегатом прямо внутрь моего лона. Адская боль пронзила промежность и заставила вцепиться в его мускулистые плечи под тонкой тканью. Между ног уже было не просто мокро, а казалось, что я вышла из душа и вовсе не вытерлась полотенцем. Ведь это не смазка…

Двухметровый изувер отстранился от меня, оглядывая залитую кровью робу. На белоснежной ткани красные всполохи выглядели жутко. Я зажмурилась и, перевернувшись на бок, сжалась в комочек. Слезы покатились по щекам, а вид моего тирана стал ужасающим. В одном только взгляде смешалась ненависть, ярость и возмущение. Даже когда он что-то выкрикнул, я поняла – это одно из арабских ругательств.

В голове проносилась мысль: “Хоть бы его это оттолкнуло, и он тут же отправил меня домой!”. Я хотела идти босиком, в испачканной махровой накидке, но лишь бы отсюда подальше. Сбежать от агрессивной энергетики и больше не видеть ураганную смесь огненных чувств на его смуглом брутальном лице.

Он вышел быстрыми шагами прочь из комнаты, а я только облегченно выдохнула.

Мой первый раз оказался самым худшим. Девочек лишали невинности неопытные юнцы. Как бы то ни было, с нежностью, симпатией, пусть даже не любовь, но ласка присутствовала. А черноволосый тяжеловес словно зверь, чуть ли не разорвав меня на две половинки, накинулся голодным волком на свежее мясо. Только сейчас я заметила, что Далия, будто призрак, испарилась после моих нечеловеческих пыток. Успела ли она увидеть мое искаженное от боли лицо, я не знала.

Но спокойствие длилось недолго. Беспощадный хозяин арабского дворца вернулся вновь в комнату, но уже в другой кандуре – исключительно чистой и без следов моего несчастья.

– Ханна… – раздался его голос, и меня будто ударил ток от электрошокера.

Он говорит на английском?! Был слабый акцент, но имя он произнес не на арабском, а на моем родном языке!

Я повернулась и уставилась на своего первого мужчину. А он, наклонившись, сгреб меня в охапку и понес.

– Куда мы? – пискнула я, ожидая, что он может просто-напросто выкинуть как старую вещь на улицу.

– Я омою тебя, – ответил он мне, и прижал еще крепче.

Слово, исковерканное и странное, звучало с нежностью и лаской.